"Комната, которую я сама проверяла. Цветы, которые я выбирала… для тебя." – кричало внутри.
"Комната, которую я сама проверяла. Цветы, которые я выбирала… для тебя."
Он заговорил о ее чести, о репутации, о том, что не может позволить очернить ее имя. Слова были правильными, благородными. Он говорил, что уважает ее. Уважает. Холодное, формальное слово. Не «ценю», не «восхищаюсь», не… другое слово, которое она, к своему ужасу, надеялась услышать. Оно прозвучало как пощечина. Как окончательное подтверждение, что для него она – всего лишь деловой партнер, «благородная дама», чью репутацию нужно оберегать, а не… живой человек.
Обида накрыла ее с головой, холодная и тяжелая. Она поняла – спорить бесполезно. Его решение принято. Его «план» важнее ее чувств. «Как пожелаете, граф,» – произнесла она ледяным тоном, уже поворачиваясь, чтобы уйти. Пусть варится в своем лагере. «Если вам или вашим людям что-то понадобится – дайте знать. Вас всех будут кормить. Моя кухня к вашим услугам.» Деловая. Практичная. Как он и хотел.
«Как пожелаете, граф,»
«Если вам или вашим людям что-то понадобится – дайте знать. Вас всех будут кормить. Моя кухня к вашим услугам.»
Она сделала несколько шагов, затем обернулась. Последний укол. Чтобы он знал – она не дура, которую можно так просто отшить. «И не забудьте, наконец, прислать чеки за материал. Все до последнего су. Я не намерена быть у вас в долгу.» Ни в каком. Ни в финансовом, ни в душевном.
«И не забудьте, наконец, прислать чеки за материал. Все до последнего су. Я не намерена быть у вас в долгу.»
Его ответ – дурацкая, виноватая улыбка и торопливое «Конечно-конечно, графиня! Непременно! Все чеки! Все до су!» – прозвучал как полный абсурд. Она фыркнула – звук, полный презрения к его нелепости и к своей собственной наивности – и ушла. Быстро. Пока не дрогнули колени.
«Конечно-конечно, графиня! Непременно! Все чеки! Все до су!»
Она не пошла в дом. Она свернула в глубь сада, где ее никто не мог видеть. Прислонилась к дереву и закрыла глаза. В груди все клокотало: унижение, обида, злость… и предательская, невыносимая тоска. По нему. По его голосу. По его смеху. По его присутствию.
"Да. Признай это, дура. Он тебе нравится. Очень. Сильно." Признание, вырванное болью и гневом, повисло в тишине беседки. «Ты скучала по нему. Ждала его. Хотела его видеть. И он… он этого даже не заметил."
"Да. Признай это, дура. Он тебе нравится. Очень. Сильно."
«Ты скучала по нему. Ждала его. Хотела его видеть. И он… он этого даже не заметил."
Слезы жгли глаза, но она сжала кулаки, не давая им пролиться. "Нет. Я не та наивная Лия, которая умирала от любви к тому, кто ее не замечал. Я – Елена де Вальтер. Я выжила. Я со всем справилась! Я построила здесь свою жизнь! И я буду умнее!"