Вслух я, конечно, в таком бы ни за что не призналась.
Глава 18
Глава 18
Новый кошмар был воистину ужасен. Начался он как обычно: желтоглазый громил белокаменный город, сверху сыпало пеплом, а я брела следом, не имея сил не то чтобы сбежать, а даже по сторонам толком посмотреть. К этому я уже привыкла – сон повторялся не первый раз, и я успела кое-что запомнить: сейчас мы дойдем до поворота, мне под ноги свалится очередной сраженный стражник. Затем мы перебьем небольшой отряд перед стрельчатой аркой. Как сказать «мы»: желтоглазый будет крушить, а я – стоять столбом, шмыгая носом и мысленно рассуждая, что так быть не должно. Хорошо бы еще знать, что именно я-из-сна понимаю под этими словами. Обычно сон заканчивался, когда последний воин оказывался повержен, а желтоглазый поворачивался ко мне. Гримаса ярости, которая коверкала черты его в общем-то не страшного лица, и была последним, что я видела перед тем, как проснуться в холодном поту. Но в этот раз сон продолжился.
Новый кошмар был воистину ужасен. Начался он как обычно: желтоглазый громил белокаменный город, сверху сыпало пеплом, а я брела следом, не имея сил не то чтобы сбежать, а даже по сторонам толком посмотреть. К этому я уже привыкла – сон повторялся не первый раз, и я успела кое-что запомнить: сейчас мы дойдем до поворота, мне под ноги свалится очередной сраженный стражник. Затем мы перебьем небольшой отряд перед стрельчатой аркой. Как сказать «мы»: желтоглазый будет крушить, а я – стоять столбом, шмыгая носом и мысленно рассуждая, что так быть не должно. Хорошо бы еще знать, что именно я-из-сна понимаю под этими словами. Обычно сон заканчивался, когда последний воин оказывался повержен, а желтоглазый поворачивался ко мне. Гримаса ярости, которая коверкала черты его в общем-то не страшного лица, и была последним, что я видела перед тем, как проснуться в холодном поту. Но в этот раз сон продолжился.
Желтоглазый повернулся, уставился на меня своими ненормальными глазами, а потом пошатнулся и, схватившись за бок, упал на одно колено. Крови не было, но скорчило мужчину так, будто под серой, неповрежденной тканью костюма скрывалась глубокая рана.
Желтоглазый повернулся, уставился на меня своими ненормальными глазами, а потом пошатнулся и, схватившись за бок, упал на одно колено. Крови не было, но скорчило мужчину так, будто под серой, неповрежденной тканью костюма скрывалась глубокая рана.
– Подойди.
Подойди.
Вид раненого, растерявшего ореол непробиваемости мага подействовал на меня странно: мне бы от радости в ладоши хлопать, но на душе – еще большая тоска. Ноги сами собой делают медленные, через силу, шажки. Останавливаюсь перед мужчиной, смотрю в переполненные злобой глаза. Все-таки они у него жуткие, совсем не человеческие, с рваным, раздробленным зрачком.