— Клара Редуин.
Шёпот, гораздо громче прежнего, наполняет площадь, пока я иду вперёд.
— Ты же не хочешь этого на самом деле, — шепчу я, когда Эмилия вкладывает монету в мою ладонь.
— Я хочу лишь лучшее. Не меньше. — Её глаза холодны, но справедливы, и я вспоминаю, почему именно она — Королева своего дома.
Двадцать один из двадцати четырёх посвящённых получили монеты. Остальные — вне игры. Я оглядываюсь, возвращаясь на место. Тяжесть осознания ложится на тех, кто так и не был выбран.
Выражение Лурен каменно, как в ночь, когда погибла Кел. Уголки её губ едва заметно поднимаются, словно она готова усмехнуться иронии происходящего. Будто снова видит предсказанное ею будущее, которого так боялась.
— Посвящённые, не получившие монеты, прошу пройти к месту для Клеймения и назначения, — объявляет Каэлис. Никто не двигается. — Живо, — его слова трещат, как удар плети.
Лурен поворачивается, чтобы уйти.
Я хватаю её за руку. Розовые глаза встречаются с моими.
— Возьми, — я вдавливаю монету Мириона в её ладонь.
— Клара? — её голос дрожит от непонимания, брови хмурятся.
— Это твоя. Сегодня тебя не Клеймят.
— Но…
— Ты не можешь так поступить, — ядовито бросает Эза. Его взгляд полон ненависти: он явно не рад, что я получила хоть одну монету, а уж две — тем более, тогда как он — только одну. — Монеты — это приглашения. А её никто не пригласил. Ни один студент не считает её достойной стоять среди них.
— Да засунь ты свою монету себе так глубоко в зад, чтобы подавиться ей, — огрызаюсь я. — Если это приглашение, то я его передаю ей. Считали меня достойной? Так вот, я считаю достойной её.
— Что ты мне сказала? — в горле Эзы зарождается звериный рык.