На полпути к общежитиям меня рывком оттаскивает в сторону живая тень и швыряет к стене.

Глава 37

Каэлис резко прижимает ладонь к моему рту. Я отвечаю ему самым тупым взглядом в стиле «серьёзно, мы всё ещё играем в это?», на какой только способна. Он медленно убирает руку, но вместо того, чтобы что-то сказать, хватает меня за руку и тащит дальше, в заброшенные глубины.

Я уже смутно узнаю коридоры на пути к его покоям. Но терпение Каэлиса иссякает задолго до того, как мы добираемся туда.

Он отпускает меня, разворачивается, сверкает взглядом, отворачивается, начинает метаться взад-вперёд, потом снова в мгновение ока оказывается рядом. Будто ему одновременно и нужно держаться от меня подальше, и невыносимо быть дальше, чем на одно дыхание. Его беспокойство передаётся мне, и я изо всех сил стараюсь удержать сердце от учащённого ритма, чтобы не потерять ясность мысли.

— О чём ты только думала? — рычит он.

— О том, как спасала твоего отца? Как доставала карты? Как сделала так, что весь план прошёл идеально? — я прекрасно понимаю, о чём именно он спрашивает, но не хочу, чтобы все сегодняшние успехи были перечёркнуты одним смелым, слегка выбившимся из рамок решением.

— Ты отдала монету другой посвящённой, — Каэлис проводит рукой по волосам. — И именно монету Кубков.

— Ах да, прости, что нарушила драгоценные традиции вашей академии, — я вскидываю руки. — Без Лурен наш план бы не удался в такой мере. Она слишком хороша, чтобы быть Клейменной и отправленной в шахты на смерть. Эта академия нуждается в ней. Я нуждаюсь в ней.

— А я нуждаюсь в тебе! — слова вырываются из его горла, эхом разносятся по пустым коридорам и ещё громче — внутри меня. Мой контроль ломается, сердце взмывает в бешеный ритм. — Я… — Каэлис прижимает ладонь к губам, отступает, грызя ноготь. С резким движением головы он утыкается взглядом в густые тени, словно готов броситься в их объятия. — У Кубков больше мест, чем у Мечей. У тебя были бы варианты, это было бы безопаснее.

— Ты сердишься не потому, что я нарушила традицию. Ты сердишься, потому что… беспокоишься, что я могу не попасть ни в один дом? — я склоняю голову. Каэлис отводит взгляд — и этого мне достаточно. Внутри одновременно жар и холод. Я не хочу быть здесь. Но ещё меньше хочу быть где-то в другом месте. Паника сжимает грудь, и слова срываются поспешно, почти бездумно: — Конечно. Тебе ведь нужно, чтобы я была на Празднике Кубков, чтобы украсть у твоего отца. Если я не попаду в дом, меня там не будет.

Взгляд, которым он одаривает меня, словно взгляд раненого зверя. В нём — целые страницы. Но вслух он произносит лишь обрывки своих мыслей: