— Вот бы ты видела своё лицо.

— Хочешь сказать, Дурак был… здесь?

— Фундамент академии — это первый замок Дурака.

— Но я думала, что академия стоит на крепости, возведённой Королевством Ревисан? — И правда, если вспомнить, здание всегда выглядело слишком хорошо — куда современнее, чем могло бы быть у королевства, рухнувшего тысячу лет назад. Но Дурак существовал задолго до этого. Что-то тут не сходится.

— До того, как это стало их, это было его. Всё строится на прошлом. Переименовывается, используется заново. Снова возводится на давно забытых историях… — Каэлис смотрит на дверь. Свет скользит по его лицу, придавая ему почти потусторонний вид. Скулы кажутся резче, нос острее, а глаза… глаза сияют такой жаждой, что у меня в животе скручивается спираль ужаса — того самого, которого я не ощущала рядом с ним уже много месяцев.

— Держись ближе, Клара. Этот путь коварен… но если его может выучить кто-то ещё, то только ты.

— И ты покажешь мне? — я делаю полшага ближе, осознавая, что это самый короткий промежуток, между нами, со времени той ночи после Дня Монет. Сердце бьётся слишком быстро. Я не могу признаться, что уже была здесь. Что-то подсказывает: Каэлис бы этого не простил… Я едва удерживаю руку от того, чтобы потереть шею там, где в прошлый раз меня задел луч.

— Да. Тебе. И только тебе, — шепчет он.

Но прежде, чем эта фраза успевает задержаться и вырвать из меня ответ, он поворачивается к двери. Прикладывает руку к груди и вынимает её с изящным движением. Три карты вырываются из колоды, что он хранит во внутреннем кармане, и зависают в воздухе. Одним взмахом запястья он прижимает их к двери. Свет выхватывает скрытые узоры в хаосе символов.

И снова дверь беззвучно распахивается внутрь, открывая ещё больше тьмы.

— Ступай точно в мои следы, — Каэлис сжимает мою ладонь крепче.

— Поняла. — Я глубоко вдыхаю, и мы переступаем живую стену из теней, входя в тускло освещённый зал с гладким песчаным полом. Те же десять бритвенно-тонких лучей выстраиваются вдоль стен. Я почти чувствую, как они режут мою плоть, но сохраняю спокойное лицо и ровные движения.

Каэлис двигается с привычной, почти неестественной грацией. Но здесь она становится ещё явственнее: он скользит ногами, изгибается всем телом, уходя из-под лучей, обходя их. Я стараюсь повторить каждый его жест по песку, прорезанному светом. Каким-то образом он заранее знает, где появится каждый луч, и всегда на шаг впереди, легко проводя и себя, и меня.

На другой стороне зала Каэлис медленно выдыхает. Его плечи были так напряжены, что поднимались почти к ушам.