— Давай просто признаем, что никогда не будем использовать всю свою мощь друг против друга. Сражаться с тобой — это было круто, и я бы с радостью повторил. Но я скорее умру, чем по-настоящему причиню тебе боль.

Я поиграла с тёмной прядью, свисавшей ему на лоб.

— Взаимно, — сказала я.

Он шлёпнул меня по ягодице лёгким, игривым движением.

— Смотри-ка, мы даже можем договориться.

— Эй! — возмутилась я.

В конце концов он скрестил руки за головой, устроившись предельно комфортно, пока я развалилась на его теле.

— Значит, когда Фионн тебя тренировал, ты проходил те же самые испытания?

— Точно. А поскольку на мне ещё висели чары, а этот ублюдок не знает, что такое совесть, мне понадобилось почти три месяца, чтобы пройти первое.

Меня это не удивило. Испытания Фианны были смертельно опасными.

— Ты ведь тогда был подростком.

— Мне было четырнадцать. По мнению моего па… короля, я уже был мужчиной.

Я провела пальцами по его крепкой челюсти.

— Ты можешь называть его отцом. В этом нет ничего плохого.

Он сглотнул.

— Это неправильно. Он никогда не был мне отцом — ни по крови, ни по сердцу.

Я не стала его переубеждать. Понимала, почему он так думает.

— И как часто тебе удавалось ускользнуть из Двора, чтобы тренироваться с Фионном и быть с Братством?

Мы лежали так, обнявшись, делясь тихими поцелуями и воспоминаниями о прошлом, довольно долго. Вокруг не слышно было ничего, кроме наших шепотов, дыхания и глубокого, ровного биения его сердца.

Пока вдруг не раздался далёкий крик боли, разорвавший тишину ночи.