Я знала, что Гвен навещала Сейдж каждый день.

Что Мэддокс отправил в темницу одеяла и книги друи.

Что Хоп был куда щедрее с её рационом, чем с пайком остальных узников.

Я же, примирившись со своей тёмной частью, чувствовала себя спокойнее, не видя её и представляя, как она плачет каждый вечер перед сном. Я перестала корить себя за это и приняла: есть поступки, что не имеют прощения, и сердце моё не столь бездонно.

Гвен наблюдала, как лебединые птенцы клюют сладкие крошки под столом.

— Через год… где вы себя видите?

Все понимали, что, возможно, ни один из нас не доживёт и до следующей недели, но мы ловко обошли это молчанием.

— Полагаю, мне придётся делить кров с Мэддоксом и Аланной, — вздохнула Каэли, нарочно скорбным тоном. — Надеюсь, что жар найдх нака с годами ослабеет.

Мэддокс подмигнул.

— Не ослабевает.

— Тогда открою кондитерскую здесь, в Эйре. «Изысканное и Безделушки». Мне понравилось работать в пекарне Гримфира, хоть и недолго, — призналась она. — Если бы не пришлось притворяться глухой, многому бы научилась.

Гвен рассмеялась.

— Вот уж как-нибудь расскажете мне обо всех ваших личинах и профессиях.

— У Аланны на это дни уйдут! Она была всем, кем только можно.

— А я… — воительница забарабанила пальцами по колену. — Не отказалась бы продолжить службу в армии, если она займётся защитой народа. И хочу, чтобы Фионн испытал меня по законам Фианна. Уверена, я бы справилась.

Я тоже была уверена. Гвен слишком внимательно следила за моим боевым опытом, и если среди людей кто-то и был создан для братства, так это она. Даже любовь к виски и пиву у неё подходящая.

Мэддокс сделал хороший глоток из своей кружки.

— Если мне больше никогда не придётся брать в руки оружие, я буду счастлив. Превратил бы своё копьё в пугало и занялся чем-нибудь скучным и рутинным, чтобы вечно жаловаться, какая ужасная жизнь и как тяжело зарабатывать потины.

Гвен чокнулась с ним кружкой.

— Пью за это. И за то, чтобы ты изредка катал меня верхом на драконе. Богини, я умираю от желания увидеть твои чешуйки.