Мне вспомнилось последнее выступление на сцене стэндлеров, где я купалась во взглядах медных жителей. В моих глазах они были одинаковыми. Ослепительными и сияющими. Охваченными бесконечным богатством и красивыми.

Я ошибалась. Здесь что-то пошло не так. Что-то совершенно значительное.

Сделай что-нибудь.

По сравнению с прошлым годом в Медном городе изменилось так много вещей: металлические солдаты стояли на каждом углу, наблюдая за своим народом, как неусыпные стражи. Глазами… кулатр. Так же, как сегодня. Оружие дергалось в знак того, что они должны вести себя прилично, пока Люциус говорил:

– Дорогие подданные…

Мысленно я оказалась на своей сцене, когда аплодисменты гремели над рыночной площадью.

«Они были гораздо восторженнее, чем в Смаракте, гораздо требовательнее, чем во Фриоле, и более потрясающими, чем в Леало. Здесь медные жители, казалось, только и ждали наше представление. Такими они никогда еще не были».

Здесь больше не чувствовалось праздника. Не было иллюзий с разноцветными платками, языческими песнопениями и танцами. Это была горькая реальность.

Сделай что-нибудь…

Но нет, я больше ничего не могла сделать, кроме как прикусить окровавленный язык, который хотел произнести столько слов. Должен произнести. Который проглотил столько вопросов. И в самом деле хотел высказать сожаление обо всем, что здесь, очевидно, пошло не так.

– Не каждому дарована благосклонность правителя.

Пока Медный город сиял в своем великолепии, остальная часть королевства Купфоа умирала у врат безопасного города.

Я сразу вспомнила слова отца.

Не все то золото, что блестит.

– Нужно научиться повиноваться и работать. Трудиться и отдавать все. Тело, душу и свое сердце. Да здравствует королевство Купфоа!