Но Дарина лишь вздернула подбородок.

– Да ладно, она и так раскусила обман, к чему и дальше терять время? – Она повернулась к Фируниану. – А ты осознай наконец, что мир не остановится лишь потому, что ты позволил застигнуть себя врасплох и тебя в итоге отделали так, что мать родная не узнала бы.

У него даже челюсть отвисла.

– Хватит! – рявкнул Ирион. – Пошли вон отсюда, – приказал он трем ульфаратцам, которые разыграли представление.

Тот, кто притворялся Харадом, ловко поднялся на ноги, не меняя при этом обличья. У него даже хватило наглости насмешливо подмигнуть Эовин.

Она сжала кулаки. Вот бы увидеть его истинное лицо, чтобы потом включить в свой постоянно пополняющийся список. Судя по всему, истребление ульфаратцев могло вскоре стать делом всей ее жизни.

Более достойную цель было сложно придумать.

Боль и потрясение еще не отпустили Эовин. Возможно, для деда это был обычный спектакль, где все не по-настоящему, но она-то испытывала вполне реальные эмоции.

Ирион подождал, пока из зала выйдут актеры, и повернулся к Дарине и Лораку.

– Охраняйте дверь снаружи.

Что бы он ни задумал, ему явно не требовались свидетели.

Эовин расслабилась, заметив, что напарники удивленно переглянулись. Похоже, они сами не до конца понимали, что будет дальше. Даже Фируниан выглядел смущенным.

– Не лучше ли отложить бой? – неловко поинтересовался он. – Она так и двух минут не продержится.

Наверное, Эовин должно было польстить, что он решил отложить месть, несмотря на обуревающую душу злость.

Однако она лишь стиснула зубы. Ульфаратец принижал ее способности, снова недооценивал ее и ни во что не ставил. При этом она не могла не признать наличия у него чести. В конце концов, Фируниан не захотел воспользоваться ее потрясением и слабостью.

– Две минуты, пять минут – какая уже разница? – нетерпеливо отмахнулся Ирион. – В честном бою она тебе в любом случае уступает. Так что исполни уже свой долг!

Эовин вздрогнула. Похоже, сам Фируниан вовсе не настаивал на этой битве. Но у нее не осталось времени продолжать удивляться, поскольку он изящно перемахнул через ограждение и направился в центр арены.

– А если я сейчас откажусь? – спросила она из чистой вредности.

– Тогда он будет преследовать тебя по всему залу. – Казалось, Ириона абсолютно не волновало, как и где состоится сражение. – Но на арене ему нельзя превращаться.

Это был веский аргумент.