– К Оуэну? – он нахмурился. – Ты имеешь в виду гору?

– И ее тоже.

– Это в парке Кахуранги. До парка отсюда можно добраться на машине.

– У меня нет машины, – сказала я, поднимаясь и потягиваясь. – Но спасибо, я где-нибудь поищу.

Он сокрушенно посмотрел на меня, покачал головой и попросил пойти с ним. И при этом так тоскливо вздохнул, что я решила сопроводить его, куда ему нужно.

Мы пришли в небольшое кафе. Там мой подопечный, представившийся Амбросио, отошел куда-то, а я тем временем заглянула в его сумку. Какие необычные книги там оказались! Я разобрала только «Ko nga mahinga a nga tupuna Māori» – это наверняка был местный фольклор, а остальные тома полнились необычными буквами и рисунками. Геометрические птицы, летящие прочь, цветущий сад, жертвенный алтарь, ключ…

Я внимательно рассмотрела последний рисунок, затем сунула руку в карман пальто и вытащила окровавленный ключ, который подобрала на дороге далекой-предалекой отсюда родины. Каждая зазубринка в точности совпадала с изображением.

Спрятав ключ, я продолжила листать книгу. Как жаль, что я не могла ничего прочитать!

Амбросио вернулся с двумя чашками кофе и одну поставил передо мной.

– Нехорошо, – строго выговорил он, – лезть в чужие вещи без спроса.

– Это же книги! В книги можно.

– Нельзя. Мало ли что в них.

– Книги для всех, нельзя запретить кому-нибудь читать. Если уж написано, читать должны все. Иначе зачем писать?

Он уселся напротив меня, усталым жестом взъерошил свои черные волосы, с явным трудом удерживаясь от того, чтобы забрать у меня книгу, и сказал:

– Я поговорил кое с кем, через полчаса тебя подвезут до Кахуранги, но придется заплатить. У тебя деньги-то есть?

– Есть, – сказала я, не отрывая взгляда от книги. – Спасибо. А что это за странный язык? Ты можешь на нем читать?

– Это древний язык, им давно никто не пользуется.

– Как странно! – удивилась я. – А ключ нарисован не такой уж старый, – я повернула к нему раскрытую книгу. – Не настолько старый, чтобы о нем писали на мертвом языке.

– Мертвых языков не бывает, – сказал Амбросио.

О мертвых языкахЧтец. Что делает мертвого мертвым? Птицелов. Отсутствие возможности читать. Чтец. Ты не можешь читать на этом языке, а я могу. Тогда кто из вас мертвый, язык или ты? Птицелов. Но ведь наверняка бывают языки, читать на которых не может никто, потому что все, кто их знал, мертвы, а это значит, что и сам язык становится мертвым. Чтец. Люди исчезают с глаз себе подобных, а языки остаются. Однажды может появиться тот, кто сумеет прочесть забытый язык. Вероятность этого нельзя отрицать. Птицелов. Человека объявляют мертвым, если долго его не видят и ничего не слышат о нем; так и язык объявляют мертвым, если о нем долго нет напоминания. Чтец. Это так. И все-таки это не делает пропавшего человека обязательно мертвым, как и отсутствие говорящих и читающих не делает мертвым язык. Птицелов (подставляет руку небольшой птице с яркими перьями; птица садится на ее пальцы и щебечет). Она говорит, что и люди, и языки иногда попадают в забытье и находятся в нем, пока их что-нибудь не разбудит. Чтец. Пожалуй, так. Птицелов. Пожалуй, так…