Несколько расстроенная, я поплелась за ним. Мы покинули территорию кафе, прошли немного и остановились у небольшой зеленой машины. За рулем сидела девушка, она поздоровалась со мной широкой улыбкой и жестом. Я ответила тем же.

Амбросио открыл передо мной заднюю дверцу и пригласил сесть. Я послушно забралась на сиденье, но потянула за собой его сумку с книгами. К моему удивлению, она подалась очень легко; в следующее мгновение ко мне и сумке присоединился сам Амбросио.

– Я съезжу с тобой, провожу, – сказал он. – У тебя правда есть ключ?

– Да.

– Хорошо. Это важно, хотя есть вещи не менее важные.

Глухая девушка везла нас в Кахуранги, а Амбросио тем временем рассказывал о том, что меня ждет впереди. Добраться до Оуэна, говорил он, не так уж легко, все подступы к нему охраняют некие люди, совершенно не считающиеся с законами и нормами морали. Они не то чтобы троеградцы, уточнил Амбросио, но почтитроеградцы, и в свое время приехали сюда в поисках того же, что и я, и имели целью не более и не менее чем освободить мир, для чего собрались тесной семьей, причем как минимум некоторые, прежде чем войти в эту семью, были похищены из других семей. Местная полиция несколько раз пыталась распутать это странное дело и понять, что там, в Кахуранги, происходит, однако Учитель, он же Отец почтитроеградцев, оказался человеком со связями, и вскоре их оставили в покое, взяли только слово, что они не будут вредить природе и туристам – и не вредили, и вообще никак не мешали. Они держались подальше от туристических маршрутов, которым до Оуэна не было особого дела.

– Ты – другое дело, – предупредил Амбросио. – Сразу поймут, что ты явилась не просто так. Но про ключ молчи и спрячь его получше. Они ищут его много лет.

– И книгу, значит, написали они?

– Они.

– А их Учитель – случаем не Мейстер Экхарт?

– Случаем, нет, – хмыкнул Амбросио. – Сомневаюсь, что Мейстер Экхарт стал бы так себя вести.

– Это верно, – согласилась я несколько виновато.

– А вот того, что ты Птицелов, не скрывай, – продолжил Амбросио. – Птицеловов они очень уважают.

Остаток пути он перерисовывал на отдельный листок карты из книги. Если я успешно пройду мимо почтитроеградцев, объяснил Амбросио, они мне понадобятся.

– А ключ? – спросила я. Почему-то именно этот незатейливый предмет вызывал у меня волнение с тех пор, как я увидела его изображение в книге.

– Не волнуйся, был бы ключ, а дверь найдется. У тебя он есть, так что все в порядке. Главное теперь – дойти до конца.

Вскоре машина остановилась. Амбросио сказал что-то девушке, четко проговаривая чудны́е слова, чтобы она могла прочесть по губам, затем открыл дверцу, выбрался из машины и помог выйти мне.