Едва мы оказались на территории Кахуранги, из зеленых зарослей раздался пронзительный, жалобный писк, интересующийся, в самом ли деле я Птицелов. Я свистнула утвердительно и тут же об этом пожалела: весть о моем визите понеслась по парку множеством песен. Группа туристов, прошедшая вслед за нами, завороженно посмотрела сначала на меня, затем вдаль, куда, волной уносясь все дальше, мчались мелодичные трели. Двое парней попытались повторить мой свист, и мне стало смешно: у них ничего бы не вышло, даже если бы они в точности воспроизвели этот несложный звук. Птицы всегда знают, кто настоящий Птицелов, а кто пытается обмануть.

Невидимая птица из кустов смущенно извинилась за поднятый переполох и свою невежливость.

– Я не могу к тебе выйти, потому что рядом много людей, – сказала она.

– Ничего, – великодушно простила я.

Туристы, увлекаемые своим гидом, направились к одной из специальных троп. Я пошла было за ними, но Амбросио меня удержал.

– Мы пойдем по другой дороге, – сказал он. – Я доведу тебя до места, с которого видна стоянка людей Учителя, а дальше пойдешь сама.

– А обойти их никак нельзя? – понадеялась я.

– Нельзя. Не подойдешь к ним сама, попытаешься обойти – они все равно тебя остановят, и тогда будет сложнее.

Мы двинулись в путь. Вокруг раскинулись пейзажи потрясающей красоты – бесконечные заросли деревьев и кустов, яркая, сочная зелень на скалах, вершины гор, маячащие вдали, прозрачные ручьи под ногами, и все это полнилось щебетом, жужжанием, шуршанием – одним словом, жизнью. Но я бы предпочла оказаться не здесь, а в твоей книжной квартире, рядом с тобой. И еще на меня давило сознание того, какая сложная задача стоит передо мной и как много от нее зависит.

Амбросио словно бы это заметил и решил поиздеваться надо мной: он сказал, чтобы я говорила с птицами; по его словам, если поддержать переполох, то почтитроеградцы непременно это заметят и встретят меня с еще большим интересом, чем если я просто заявляюсь и скажу, что я Птицелов. Так что мне пришлось сжать кулаки и шагать, почти не глядя вокруг, и без умолку нести какую-то чушь: здравствуйте, я Птицелов, как поживаете, приятно вас видеть, и все в таком роде. Птицы очень обрадовались моему приходу. По существу, говорить нам с ними было не о чем, но они, видно, так истосковались по человеческому общению, что были довольны уже пустыми приветствиями. Или просто птицы здесь легкомысленные – кто знает.

– Ну вот. – Амбросио придержал меня за плечо и указал вперед. – За этими деревьями склон. Некрутой, спустишься. Сразу увидишь стоянку. Покажется, что туристическая, но на самом деле это именно то, что тебе нужно. Обязательно дай знать, что ты Птицелов. Твоя цель – встретиться с Учителем, но постарайся не говорить этого прямо, иначе они что-нибудь заподозрят и не пустят тебя к нему.