— Нет!!! Не делай этого, Денис! — похоже, мой крик потух, едва вырвавшись из горла. Пришло понимание. Велшахруун как-то смог использовать приобретённую способность орчанки к бессмертию! Раньше я лишь подозревал, а сейчас увидел доказательства. Дееву как-то удалось добиться изменения Средоточия Муары точно так же, как я преобразовал его у Гергудрун! Шаманка выживала благодаря способности Странников! И сейчас этот мудак решил всё это пожертвовать ради своей дурацкой цели! Я же видел, что он испытывает настоящие чувства к орчанке…Почему?

Меня снова захлестнула ярость. Но не безумная: волна адреналина хлынула в кровь и очистила мозг от всех других эмоций, кроме жажды мести. Я ещё раз оглядел стоящих друг перед другом Бога и адепта Некроса, сплетённых паутиной струн и уже вместе пожиравших саму магическую душу несчастной шаманки. Всё ради власти и силы…

Несчастные глупцы, ставшие заложниками бездушной магии, не принадлежащей ни светлой жизненной половине, ни покою умиротворения забытья. Вечно мечущейся и питающейся злобой и жаждой неудовлетворения, кладущей на свои алтари самое чистое, что есть у жизни. Любовь. Ради которой стоит и жить, и умирать.

Я был уже в шаге от Велшахрууна, как ощутил в голове едва слышимый ответ Предтеч:

— Остановись, Демиург! Тебе не справиться с ними! Закон Ра…

— Идите на х…импотенты, хранители, контролёры долбанные! Этого в моём мире не будет!

Достаточно было всего двух движений — и короба за моей спиной откинули аварийные блокираторы. Ломая ногти и сдирая подушечки пальцев в кровь, я ухватил пучки стрел, роняя некоторые из них и не обращая на это никакого внимания. Я шёл ва-банк, сжигал мосты… Потому что знал, что прав. Прав, несмотря ни на что, прав единственной правдой живого разумного, защищающего свой дом. Часть хищных струн, перевитых чёрными нитями, что тянули силу из Средоточия Муары, дёрнулась в мою сторону и жадно вонзилась в магическое сердце Демиурга. Грудь пронзила страшная боль. Краем сознания я отметил, как рвётся, словно бумага керамопласт модифицированного уника, раня и срывая лоскуты кожи.

Из горла и из самой моей сути вырвался крик боли и отчаяния. И я сделал последний шаг, с размаху вонзая пучки зажатых в кулаках стрел. Сначала в грудь Велшахрууна, как раз в середину его чёрно-синего Средоточия. Затем — в живот Деева, одновременно борясь с собственной болью и получая наслаждение от достигнутой цели.

Опустевшие ладони скользнули по бёдрам, наткнувшись на всё ещё целые гашетки плазмоганов.