Я резко просыпаюсь, понимая, что провалилась в сон. Усталость все еще отзывается ноющим чувством в области век, но запах чего-то до боли знакомого щекочет мне нос.

Звуки игры в кости и болтовни охранников стихли. Я напрягаюсь, чтобы услышать хоть что-то, но в соседней комнате нет никаких признаков присутствия солдат. Но потом я замечаю движение в мерцающем свете факелов.

Длинная темная тень, отброшенная вдоль стены. Она подходит ближе.

Мой разум застыл. Может, канцлер решил, что оставлять меня в живых даже до утра слишком рискованно. Я хватаю горшок, единственное, чем могу себя защитить, несмотря на то что из него несет нечистотами.

Фигура, которая появляется в поле зрения, одета в черное. Она двигается так быстро, что мне в голову невольно закрадывается мысль, а не сплю ли я. От фигуры пахнет ладаном и паленым деревом. Дверь камеры открывается, замок с лязгом падает на пол. Я отступаю назад, все еще держа в руках горшок. Интересно, эффективнее будет ударить горшком фигуру или вылить содержимое ей на голову.

Фигура в черном останавливается, она подносит пальцы к своей деревянной маске и стягивает ее. Темные глаза с длинными ресницами устало смотрят на меня. Наполовину заживший шрам на горле… от раны, которую оставила я.

Руйи. Телохранительница принцессы, считавшаяся погибшей. Стоит прямо передо мной во всей своей красе.

– Я обязана тебе жизнью, – говорит Руйи. – Можешь поставить это, я не причиню тебе вреда.

Я медлю, но все же ставлю горшок на пол.

– Мне сказали, что ты мертва. – По крайней мере, это объясняло отсутствие Чжэнь сегодня вечером, – я думала, она скорбит. Я не верю в призраков, но она стоит прямо передо мной.

– Она солгала, а сама отправила меня лечиться и готовиться. – Руйи делает шаг вперед и хмурится. – Но, прежде чем мы продолжим, я спрошу тебя вот о чем: кому ты предана? – Ее рука перемещается на рукоять меча. Обещание и угроза.

Я смотрю на нее. Думаю, я могла бы солгать, сказать что-нибудь красивое и бессмысленное – как раз то, что она хочет услышать. Но лгунья из меня всегда была так себе, а сейчас я и подавно устала от повсеместной лжи.

– Моя верность принадлежит правителю, который защитит свой народ от зла. Тому, кто не использует людей в качестве пешек.

Руйи какое-то время смотрит на меня, затем ухмыляется и убирает руку с меча.

– А она была права. Ты не размениваешься на ложь. Ты должна была уже раз десять умереть, но каким-то образом звезды продолжают сиять над тобой.

Я бы с этим не согласилась, учитывая мое нынешнее затруднительное положение.

– Где принцесса? – вместо этого спрашиваю я.