Взгляды всех присутствующих метались между нами и канцлером, словно следя за теннисным матчем. Лорды, минуту назад предвкушавшие легкую добычу, теперь выглядели озадаченными.



- Позвольте мне напомнить вам, несведущие девицы, - прошипел Абернати. - Что в «Полном собрании законов королевства Талассия», раздел четвертый, глава вторая, статья семнадцатая

гласит: «Всё имущество, не имеющее законного владельца, переходит в собственность города и может быть использовано по усмотрению главы Тайной Канцелярии в целях благотворительности или государственных нужд.». Ваши покровители теперь лишены возможности о вас заботиться. Вы никто. И вы - моё законное приобретение!



- Раздел двенадцатый, параграф третий, пункт «Б» ясно

гласит, что граждане Талассии не могут быть товаром. Более того, подобные действия, если они совершаются принудительно, классифицируются как похищение человека с целью торговли. Разве в Талассии не запрещено рабство? – я ласково улыбнулась. – Напомню вам ещё раз: как только мы стали официальными содержанками, то законом приравнялись к гражданам этой страны. Не старайтесь запутать меня, это бесполезное занятие.



Лицо Абернати сначала побледнело, а затем налилось багровой краской. Его глаза сузились до щёлок, полных ненависти. Однако в них уже не было прежней надменности, лишь растерянность и злость. Он явно не ожидал, что мы окажемся настолько подкованными в юриспруденции. По залу прокатился ропот, лорды начали перешёптываться, некоторые смотрели то на меня, то на Абернати удивленно, другие с явным интересом.



- Так что, ваша светлость, - продолжила я чуть громче, чтобы меня услышали все в зале, - если вы желаете продолжить этот, с позволения сказать, «аукцион», то будьте готовы понести ответственность. А я уверена, что глава Тайной Канцелярии не захочет быть первым, кто нарушит законы Талассии, верно? Особенно перед лицом столь уважаемого собрания.

Глава 89

Глава 89

В гостиной повисла звенящая тишина, настолько плотная, что, казалось, её можно было потрогать. Лицо Абернати из багрового стало пепельно-серым. Он открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, но не мог произнести ни звука. Мои аргументы, подкрепленные статьями закона, стали для него ударом под дых.

Именно в этот момент Броня, до сих пор изящно сидевшая в его кресле, видимо, решила, что спектакль окончен. Она плавно поднялась, поправила своё великолепное платье и с обворожительной улыбкой обратилась к залу: