Я ничего не ответила, глядя ему прямо в глаза. Умная девочка? Да, я умная. Настолько умная, что не дам тебе победить.

Бертран криво усмехнулся на моё молчание и кивнул стоящим рядом крепким парням.

- Отведите девушку на корабль, и чтобы ни один волос не упал с её головы.

В сопровождении охраны я поднялась по трапу, чувствуя, как холодный ветер пробирается сквозь одежду. Меня провели по палубе, где сновали матросы, занятые подготовкой к отплытию, и, минуя несколько дверей, втолкнули в одну из кают. Тяжёлая резная дверь захлопнулась за мной, и раздался лязг закрываемого замка.



Каюта, в которой меня заперли, была небольшой, но обставленной с явной претензией на роскошь. Стены украшали панели из полированного красного дерева, инкрустированного тонкими латунными полосками. На полу лежал толстый персидский ковер, а у стены стояла широкая кровать, застеленная тяжёлым бархатным покрывалом. Напротив кровати располагался небольшой письменный стол из того же красного дерева с бронзовой чернильницей на нём. Рядом удобное кресло, обитое зелёной кожей.

Буквально через минуту по корпусу корабля прошла лёгкая дрожь. Раздались приглушённые команды капитана, скрип снастей, затем послышался глухой ритмичный стук парового двигателя, набиравшего обороты. Корабль медленно начал отходить от причала. Я подошла к иллюминатору и сквозь толстое стекло наблюдала, как постепенно удаляются огни города, растворяясь в ночной тьме.

Я долго смотрела в эту темноту невидящим взглядом, пытаясь собрать мысли воедино. Но усталость брала своё. От ритмичного укачивания и пережитого стресса веки становились всё тяжелее. Мне ничего не оставалось делать, как прилечь на кровать. Какой смысл мучить себя? Вскоре я уснула тревожным прерывистым сном с пролетающими в нём вязкими короткими сновидениями.

Проснулась я, когда в иллюминаторе забрезжил тусклый серый рассвет, окрашивая небо в блёклые тона. В каюте было прохладно и сыро. Над головой слышалась беготня матросов, их хриплый смех. Я села, опустив ноги на ковёр. В этот момент в замке повернулся ключ. Дверь каюты открылась, и на пороге появился крепкий незнакомец с обветренным лицом. В руках он держал поднос с едой. Поставив его на стол и не глядя на меня, мужчина грубовато произнёс:

- Ешьте, дамочка. Мы уже почти на месте.

Он ушёл, а я подошла к столу. На подносе стояла тарелка горячей овсяной каши, щедро приправленной сливочным маслом, кружка с кофе. На салфетке лежали две подрумяненные гренки. Капризничать я не стала. Глупо отказываться от питания, когда твоё тело и разум нуждаются в каждой крупице энергии. Я понимала, что впереди много проблем, и для их решения мне нужны силы. Голодный и ослабленный человек - лёгкая добыча, а я ею становиться не собиралась. Каждая ложка была инвестицией в выживание и способность мыслить ясно. Я не спеша съела кашу и выпила кофе, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло.



Вскоре с палубы донеслись выкрики матросов, скрип канатов и скрежет дерева. Я заметила, что движение судна изменилось: оно замедлилось. Однако через толстое стекло иллюминатора виднелся лишь крошечный кусочек окружающего мира: узкая полоска песчаного берега, зеленеющие вдалеке заросли.



Примерно через полчаса дверь каюты снова распахнулась. Тот же угрюмый мужчина кивнул в сторону выхода: