– Кажется, лучше, чем мужчины, – согласился Менг Чу, поклонясь ей.

Но Имэна не обманулась его комплиментом.

– Чужестранец, если ты намекаешь на то, что мой муж недостойный человек, ты можешь вернуться туда, откуда пришел. Я знаю Энея лучше, чем кто-либо другой, я знаю его достоинства и горжусь им.

– Она знает о твоем генерале? – прошептал Леонель на ухо Энею, который напрягся и недовольно посмотрел.

Слишком поздно. Имэна их услышала.

– Конечно, я знаю, – ответила она. – Вышестоящие пришли ко мне домой, чтобы разыскать его.

Казалось, Эней лишился всех сил.

– Я… я действительно не хотел нарушать строй, – заикался он, – но перед самым столкновением…

– Мне плевать, что произошло.

– Я повел себя как трус, поэтому генерал погиб из-за меня.

– Ты сделал все, что мог, в сложившихся обстоятельствах, и случилось то, что случилось. Такова суть военных игр.

Видя, что Эней все еще чувствует себя пристыженным, Имэна освободила одну руку, чтобы приподнять его подбородок:

– Эней, хорошо, что ты подождал, прежде чем вернуться ко мне. Но если ты думал, что я могу судить о твоей ценности только по силе твоего оружия во время кровавых битв, то ты глубоко разочаровал меня. Никогда больше так не делай.

Эней, охваченный чувством благодарности, заключил ее в объятия и поцеловал. Поросенок, зажатый между ними, завизжал еще громче. Под крышей хлопнула дверь, и в ночи раздался мужской крик.

– Будем надеяться, что Афродита будет столь же снисходительна, – улыбнулась Имэна, переводя дыхание.

– О, но нам больше не за что приносить извинения, поросенок – для оракула, у моих друзей есть срочный вопрос…

– Не волнуйся, Эней. Ты не умеешь лгать.

Храм Афродиты стоял на крутом склоне холма на окраине города. Небольшая площадь из квадратного мрамора предшествовала парадной лестнице, ведущей к входу в святилище, с несколькими рядами колонн, типичных для античного периода. Пламя поднималось из больших куполов по обе стороны лестницы, освещая великолепную, больше, чем в жизни, статую Афродиты с протянутой рукой в сторону спящего города, раскрашенную в мерцающие цвета и покрытую настоящей шелковой тканью. Фасад и колонны храма также были окрашены в красный, оранжевый и зеленый цвета. Возле статуи стоял полусонный мужчина средних лет, одетый в белое. Имэна похлопала его по плечу.

– Найди оракула.