– М-м-м? Что? Оракула? Вы с ума сошли? Вы видели, сколько времени? – сказал мужчина, смущенный тем, что его застали дремлющим.

– Я знаю, что она просыпается очень рано.

– И что? Оракул не назначает аудиенции до восхода солнца! Приходите утром.

– Всем известно, что оракул делает исключения в особых случаях, – ответила Имэна, подсовывая поросенка прямо ему под нос.

– Подношение нужно богине, оракулу все равно! – воскликнул мужчина.

– В таком случае, возможно, нам следует навестить оракула в храме Афины…

Мужчина внезапно выпрямился, высоко подняв голову, как будто девушка оскорбила его лично.

– Оракул умело распознает особые случаи. Только она сама даст оценку вашему делу.

И он поднялся по ступеням храма, ворча на ходу.

Три спартанца воспользовались предоставленной им передышкой, чтобы произнести молитву и провести обряд очищения, подняв руки к небу и обращаясь к статуе Афродиты. Энндал настороженно осмотрел статую. Краем глаза Брисеида заметила, как он незаметно поднял руку и перекрестился. Затем прибыл оракул в сопровождении дюжины жрецов, несущих факелы. На морщинистом лбу высокой женщины были нарисованы черным углем символы. Золотая вуаль покрывала ее густые волосы, тяжелые драгоценности украшали руки. Она посмотрела на друзей.

– Что может быть настолько срочным, что нельзя дождаться рассвета и тогда спросить моего совета?

Имэна взяла инициативу на себя:

– Меня зовут Имэна. Мы подносим этого поросенка во славу Афродиты, – сказала она, выставляя перед собой животное.

Женщина-оракул слегка кивнула одному из жрецов, который прошел внутрь храма.

– Афродита будет довольна, – сказала она громким голосом. – Каковы бы ни были ваши прегрешения, – ее изумрудно-зеленый взгляд обратился к Энею, – не бойтесь, вам их простят.

Эней поблагодарил ее кивком, испытывая глубокое облегчение.

Жрец вернулся, неся топор и острый нож.

Оракул подняла лицо к небу и, раскинув руки, пробормотала заклинание. Другой жрец схватил поросенка, который снова начал визжать, и ударил его о плиту, уже усыпанную цветами, благовониями и специями, у ног статуи Афродиты. Третий поднял топор над головой животного. Кровь, а затем внутренности пролились на камень. Лиз с отвращением приложила руку ко рту. Затем последовал гротескный и великолепный танец; оракул в трансе ликующе кричала, играя дымом благовоний, зажженных ее жрецами.

Наконец, женщина-оракул вновь вернула самообладание и спросила их в серьезном, торжественном тоне:

– Итак, какова ваша просьба?