– Я на свои покупал!

– Проверю. Ну, с такими фотографиями ты там легко за своего сойдёшь. Даже притворяться не надо будет. Смотри, изучай, запоминай. Войди в доверие. В первую очередь, к Язвицкому. Усвоил?

– Ага. Вот это мощное дело! Под прикрытием буду, как шпион.

– Не увлекайся, Миша. Это работа, а не приключение. Они там с виду только шуты, а на деле могут быть опасными сектантами. И Язвицкий – один из подозреваемых. В семи убийствах.

– Да понял я, понял.

– Я уеду на день-два. Туда, где нет телефонной связи. Так что будь добр, не натвори глупостей за это время.

– Ах да, чуть не забыл. – Лев достал из стопки ещё одну бумагу. – Я отправил запрос в художественное общество относительно следующей, августовской картины. Это «Купчиха за чаем» Кустодиева. Сегодня пришёл ответ. Полотно было продано с аукциона в марте этого года.

– Кому же?

– Месье Жюлю Франку.

– И почему я не удивлён? Как ни крути, этот модельер появляется снова и снова. Пора взяться за него всерьёз.

* * *

Как же всё-таки хорошо за городом!

Митя радовался свежему прохладному воздуху и с интересом оглядывался по сторонам. В прошлый, мартовский, приезд в Абрамцево ещё стояла зима, и пейзаж был чёрно-белым, тоскливым. Теперь всё вокруг цвело, зеленело и восхищало глаз. От наваленного в телегу сена упоительно пахло луговыми травами, и Митя с наслаждением вдыхал знакомый запах. Маленьким он часто сопровождал отца в поездки по окрестным деревням – так же, на простой телеге. Внезапное погружение в детство было уютным и ласковым. Правда, Фёдор при встрече на станции долго извинялся за неказистый транспорт:

– Вы уж не серчайте, барин, что по-простому ехать придётся. Экипаж летний никак не починим.

– Да какой я барин! – засмеялся сыщик и ловко запрыгнул на сено, пристроив рядом цветочные букеты и свёрток с подарком.

Повозка неторопливо катила по укатанной колее, и Митя, поддавшись порыву, разлёгся на сене, закинув руки за голову и рассматривая медленно проплывающие облака и кроны деревьев. Это было изумительно.

Идиллию момента разорвал звук автомобильного клаксона. Резкий, громкий и абсолютно неуместный.

– Кто ж там такой скорый? – обернулся возчик.

Митя тоже приподнялся с мягкого травяного ложа. Сзади за телегой пристроился блестящий красный автомобиль, шоффер которого неистово подавал сигналы. Самарин присмотрелся. Шофферка. Полина Нечаева.

– Ишь, какая стрекоза, – проворчал Фёдор и направил лошадку на обочину, освобождая дорогу.