Ты посмотри, какой виршеплёт. Неужели сам сочинил? Лучше бы на допросе так красиво излагал обстоятельства своей жизни. Или в стихах есть тайное послание? Ладно, подождёт. Не решив пока, что делать с запиской, Митя положил её в карман.
Внезапный визит к Зельдесу не принёс особых результатов. Посмотрев на эксперта вблизи, Дмитрий убедился, что с образом «мифологического» деда и ночного посетителя Франка тот не имеет ничего общего. Да и в конце апреля Зельдеса в Москве не было. Сам оценщик на портрет старичка отреагировал вяло:
Пробегав весь день, к вечернему дежурству Митя вернулся на службу и поднялся к «тайной комнате». Чтобы скоротать время, прихватил дневник Ольги Лопухиной. Давно уже пора было с ним ознакомиться.
У двери на стуле сидел Семён и вслух читал коту статью из «Московского листка» про скандальное театральное представление. Карась слушал очень внимательно. Но только ли он? Судя по громкости голоса, декламация предназначалась и для гостьи за дверью.
– Смена караула, – объявил Дмитрий и протянул Горбунову рисунок, полученный от Владимира. – Ориентир тебе для поиска. За достоверность ручаться не могу, но что имеем. Этот якобы эксперт связан с Франком и Язвицким. И мне кажется, что он и есть наш неуловимый старик. Студент на мосту сказал, что художник всегда был в перчатках, а Язвицкий – что эксперт прятал руки. Думаю, это не случайное совпадение. Твои уличные агенты пока никого не приметили?
– Ищем. С картинкой-то сподручней будет. Ты до утра тут?
– Нет, ночью Лев сменит. Надеюсь, хоть сегодня посплю дома.
– Ну, удачного дежурства. Пойдём, Карасик.
Митя постучался и вошёл в комнату. Теперь она ещё больше напоминала обжитой гостиничный номер – тапочки, одежда, косметика на бюро, пустые тарелки… Полина в халате, забравшись с ногами в кресло, пила какао и листала очередной справочник. Заметив некоторую Митину обескураженность, она ехидно прищурилась:
– Вот и я думаю, что это мало похоже на заключение. Зачем вы меня тут держите? Меня ведь даже не допрашивают.