– Ты с ума сошёл? Или бешенство подхватил?

Семён хлопнул кружкой об стол:

– Карась! Я тебе сей…

Зрачки у кота вдруг округлились, полностью закрыв зелёную радужку.

Удар обрушился сзади – мощный и сокрушительный. В Митю как будто с размаху швырнули раскалённой каменной глыбой.

Из лёгких сразу выбило весь воздух.

Невыносимый грохот почти разорвал уши. И тут же слух отключился. Совсем.

Митя лишь успел понять, что падает и что в спину ему мучительно вонзаются тысячи острых стрел.

Последнее, что мелькнуло у него перед глазами – исчезающий под столом полосатый хвост.

(Жертва № 10. Наутро первого октября не обнаружена. Константин Маковский, «Боярышня»)

Глава 26, в которой память возвращается, но совсем не вовремя

Глава 26,

в которой память возвращается, но совсем не вовремя

Сны были путаные и обрывочные. Соне мерещилась то Полина, почему-то стреляющая из ружья, то старушка Зубатова в чёрно-синем… нет, бело-золотом платье, которая дико хохотала и разбрасывала вокруг себя мятные леденцы.

Иногда кошмары прекращались, и как будто сквозь пуховую перину Соня слышала смутно знакомые голоса. До неё доносились обрывки фраз: «…арья Васильевна, да хранит её Диос…», «…да смотрят власти», «…говорят, тоже задержана», «…сменить компресс».

Голоса словно тоже были частью лихорадочных грёз, так что Соня перестала различать сон и реальность. Ей казалось, что она замерла где-то посередине и не может ни пошевелиться, ни сказать ни слова.

Потом ей на лоб опускалась чья-то ласковая рука с прохладной мокрой тканью, пахнущей уксусом, и видения уходили, а голоса пропадали совсем.