– Был бой, – сказал он, вновь посмотрев на убитого. Потом каджит всё же, поборов своё отвращение к трупу, перевернул его. Тело оказалось тяжёлым, Тхингаллу пришлось приложить не мало усилий. На теле убитого было множество резаных ран: широкая линия разрезала грудь, доходя до самого живота, который был в буквальном смысле распотрошён. Каджит закрыл глаза и мгновенно пожалел о том, что перевернул эту громоздкую плоть. Увидев вывалившиеся внутренности, что багровой линией опоясывали живот, морда Тхингалла словно изменилась в окрасе, став бледной, как сама луна.

– Ну вот и первый свежачок, – сказал он, поднявшись и вернувшись к коню. – Похоже, этот несчастный желал поживиться в этих руинах, ведь редко данные строения бывают без каких-либо ценностей, – каджит посмотрел на нордское строение. – Но наткнулся на кого-то, кто оказался сильнее и проворнее. Видимо, он тут лежит не так давно. Ещё совсем целый… если можно так сказать. Не разложился, хоть и пованивает своими кишками, обмотанными вокруг…

Запрыгнув на коня, каджит дёрнул поводья, не спеша объехал нордский курган вокруг. На задней стороне руин так же прорезался вход внутрь.

Тщательно исследовав покоящиеся под тенью ночи блеклые камни с целью поиска деталей, указывающих на нечто необычное, чего боятся фолкритские жители в этих лесах, каджит направил своего коня по чаще в сторону от кургана, огибая возвышенность. Он отдалился от тракта и держал путь прямиком через лес, всё так же осматриваясь. Стволы деревьев уходили высоко вверх, а их плотные ветки закрывали ночное звёздное небо. Земля была погружена в огромную тень.

Вскоре курган скрылся позади за многочисленными стволами сосен. Впереди показалась небольшая полянка, окружённая невысокими камнями. Каджит осмотрел её, взглянул вверх, пытаясь уловить свечение звёзд, но ветви создали плотный лиственный потолок. Конечно, в темноте каджит видел так же, как и при дневном свете. Звёзды не были ему нужны, чтобы взор оставался ясным, однако каджиту нравились многочисленные ночные светила, и он был раздосадован тем, что они не сопровождают его на пути сквозь этот мрачный и огромный лес.

Объехав полянку вокруг, Тхингалл слез с коня. Держа его за поводья, он не спеша прошёл меж камней, прорезающихся из проросшей травой земли, остановился возле одного из них.

– Отдохнём немного, – сказал он, присев возле камня. Взяв бурдюк, каджит сделал несколько глотков, осмотрелся кругом.

– Всё-таки, перекусить бы я не отказался, – сказал он, закрыв свой бурдюк. – Надеюсь, на меня не повлиял «богатый внутренний мир» того несчастного, что в скором времени вскормит почву своими останками, ежели хищники не забредут, любители падали… – замолчав, каджит посмотрел на своего коня, после чего продолжил: – Зря я не взял ничего. Да и ты небось проголодался. – Тхингалл посмотрел на коня, тот лишь фыркнул. – Знаю, знаю. Может, наткнёмся где-нибудь ближе к глуши на какое-нибудь плодородное деревце. Вы, кони, обожаете яблоки. Я вот не очень. Слишком они… кислые что-ли, ну или может мне всегда попадались такие. У Нисабы были только зелёные и она их просто обожала.