Когда Старейшина вернулся, Ахаз’ир уже соорудил небольшую кучу из найденного хвороста: несколько целых сухих дров, щепки и ветки. Всё это он сложил на месте ранее горевшего костра, подтянул лежанки поближе.

– Соорудил я руну огненную у выхода, – сказал Старейшина, осматриваясь. В каждом углу пещеры светило по одному магическому шару. – Никто теперь не заставит нас врасплох.

– Огонь нечем разжечь, – сказал тот. – Мы не взяли ни спичек, ничего, что могло бы нам подарить хоть маленькую искру.

– О, обойдёмся и без них мы, – сказал старый каджит и вытянул в сторону охапки хвороста свою лапу. В миг из неё полилась струя красного пламени, что моментально поглотила хворост. Яркая вспышка всполыхнула, заливая ближайшие стены своим свечением. Сероватый дым поднялся ввысь, достигая углубленного пещерного потолка. Ахаз’ир протянул обе лапы к огню, согревая их.

– Воистину, обладает властью тот, кто способен контролировать силу природы и использовать её, – сказал он, потирая лапы. – Такому человеку… каджиту становится подконтрольным всё на свете.

Старейшина молча опустился, крепко держась за посох, присел на лежанку.

– Брехня всё это, – скептически отрезал он. – Было бы так, смастерил бы я стул себе, как минимум. А как максимум – излечил бы себе колени больные и не мучился, опускаясь для того, чтобы присесть. Не всё способна дать магия.

Они замолчали. Огонь нервно колыхал, потрескивая хворостом. Магические шары потухли один за другим и на пещерной стене, освещаемой неровным светом костра, возросли силуэты сидящих в центре. Ахаз’ир достал из сумки зелёное яблоко и подал его Старейшине.

– Грустно осознавать, что это единственное, чем мы можем утолить наш голод, – сказал Ахаз’ир, вынимая второе яблоко. – Знал бы я, что всё так закрутится, то взял бы провизии побольше.

– Не всё дано знать нам, – ответил Старейшина, укусив яблоко. – И это хорошо. Спишь крепче.

– И всё же, – Ахаз’ир достал из рюкзака два бурдюка, – полезно знать, что ожидает тебя в будущем, чтобы быть готовым защититься…

Старейшина взял один бурдюк, посмотрев на Ахаз’ира.

– Осторожность соблюдать надобно в будущее глядя, – сказал старый каджит. – Страх привести к злым помыслам может. Боязнь потери близких тянет в трясину глубокую, из которой выбраться порой невозможно.

– А если это не так? – спросил Ахаз’ир. – Что если возможно было бы предотвратить то зло, что случилось? Предотвратить смерти. Разве, предугадав событие, тем самым спасая от несчастий близких, мы не спасаем жизни?

– Каждый имеет собственный дух, рассудок и силу. Кто-то способен контролировать свой страх, обуздать его. Кем-то страх завладевает и рассудок его затуманивает. Такие становятся на путь алчности и насилия, – ответил Старейшина. – Неразумно заглядывать в будущее и знать, что произойдёт. А кто владеет способностью такой не по воле своей, тот всю жизнь страдает. А иногда порой случается то, что должно случиться, и нельзя противиться этому, ибо так судьбой заведено, а любые попытки что-либо исправить лишь большее число бед принести могут.