– Мы найдем другой путь, – заверил Катай. – Он займет чуть больше времени, но мы справимся. А ты должен ехать.

Чахан медленно поднялся на трясущихся ногах и последовал за Катаем и Рин на берег реки.

Лошадь покорно ждала там, где ее оставили. Как будто ее совсем не побеспокоила заварушка на поляне. Ее приучили не бояться.

Чахан вставил ногу в стремя и запрыгнул в седло одним грациозным и отточенным движением. Он взял поводья обеими руками и посмотрел на Рин. Его кадык дернулся.

– Рин…

– Что? – отозвалась она.

Верхом на лошади он выглядел таким маленьким. Рин впервые увидела его настоящим: не грозным шаманом, не загадочным Провидцем, а просто мальчишкой. Она всегда считала Чахана таким могущественным, таким отстраненным от мира смертных. Но в конце концов, он был всего лишь человеком, только меньше ростом и худее большинства из них.

И теперь до конца жизни он останется в одиночестве.

– И что мне теперь делать? – тихо спросил он.

Его голос дрогнул. А взгляд был совершенно потерянным.

Рин взяла его за руку и посмотрела в глаза. Стоило ей об этом задуматься, и она поняла, как они с Чаханом похожи. Слишком молоды для такой силы, не готовы к тому, во что ввязались.

Она обхватила его пальцы.

– Драться.

Часть третья

Часть третья

Глава 25

Глава 25

Путешествие обратно в Арлонг заняло двадцать девять дней. Рин знала точно, потому что каждый день делала зарубку на плоту, размышляя о том, что в это время происходит на войне. Каждая отметка воплощала вопрос, еще один возможный исход. Может, Дацзы уже вторглась в Арлонг? Республика еще существует? Жив ли Нэчжа?

Утешало то, что Рин не видела на Западном Муруе императорский флот, но это не имело особого значения. Флот мог их уже опередить. Либо Дацзы предпочла идти в Арлонг по суше – ополчение всегда уверенней чувствовало себя на твердой земле. Либо эскадра избрала маршрут вдоль морского побережья и уничтожила силы Тсолиня, прежде чем плыть к Красным утесам.

Тем временем плот тащился по Западному Мурую, полагаясь лишь на течение, потому что и Катай, и Рин были слишком истощены для гребли.