– Но не так, как ему того хочется, – заметил Катай. – Во всяком случае, не всегда.

– Потому что я ему не позволяю. Все дело в самоконтроле. Если хватает присутствия духа, ты перенаправляешь силу бога и используешь в своих целях.

– А если нет? Что произойдет, если ты просто распахнешь ворота?

– Тогда я проиграю. Превращусь в подобие Фейлена.

– Но что конкретно это значит? – напирал Катай. – Ты совсем утратишь контроль над своим телом?

– Точно не знаю. Несколько раз, совсем ненадолго, мне показалось, что Фейлен внутри, пытается отвоевать обратно свое тело. Но ты видел, что случилось.

Катай медленно кивнул.

– Наверное, непросто вести мысленную битву с богом.

Рин вспомнила о шаманах, замурованных в камне Чулуу-Кориха, навеки запертых в ловушке собственных мыслей и сожалений, получив в утешение лишь осознание, что это наименее кошмарный вариант. Она содрогнулась.

– Почти невозможно.

– Значит, нужно просто найти способ побороть ветер с помощью огня. – Катай дернул отросшие спутанные локоны. – Интересная головоломка.

На плоту больше нечем было заняться, и потому они начали экспериментировать с огнем. День за днем Рин вызывала пламя, чтобы посмотреть, насколько далеко может зайти, насколько способна его контролировать.

Раньше Рин вызывала огонь инстинктивно. Все ее усилия были направлены на то, чтобы Феникс не захватил ее разум полностью, она и не задумывалась о том, как именно вызывает пламя. Но после каверзных вопросов Катая и осторожных экспериментов досконально разобралась в своих способностях.

Она не может захватить контроль над уже существующем огнем. И не может контролировать уже покинувшее ее тело пламя. Но способна придать ему форму и выпустить в воздух, однако огонь исчезнет за несколько секунд, если нечему будет гореть.

– А ты что при этом ощущаешь? – спросила она Катая.

Он чуть помедлил с ответом.

– Мне не больно. Ну, уж точно не так, как в первый раз. Это как будто… я совершил открытие. Какой-то шорох в затылке, но я не знаю его причину. А потом прилив адреналина – такой бывает, когда смотришь вниз с края утеса.

– Точно не больно?

– Даю слово.

– Чушь собачья, – сказала Рин. – Каждый раз, когда я вызываю огонь чуть больше обычного костра, у тебя такое лицо… Как будто ты при смерти.