Он замахнулся гаечным ключом на конструкцию Игоря.

И в этот самый момент Игорь повернул ручку «Спидолы» на максимум.

Из листа железа, из микрофона, из самого эфира вырвался оглушительный, ревущий звук. Слияние всего: детских голосов, скрипа качелей, рёва мотора, того самого металлического стука и… того самого, чужого, сиплого голоса, который прошил воздух, как током:

— НАЗНАЧЕНИЕ ОТМЕНЕНО.

Димка застыл с занесённым ключом. Его глаза расширились от ужаса, в котором не было ни злобы, ни величия. Только чистая, животная паника маленького мальчика, лежащего в песке и видящего над собой колесо машины.

Его компас выскользнул из пальцев и разбился о мёрзлую землю. Стрелки под стеклом замерли в безумном, хаотичном положении.

— Нет… — простонал он. — Нет… не может… система… она не может…

Он смотрел на Игоря, и в его глазах было не понимание, а крушение всего мира. Крушение его веры, его оправдания, всей его жизни, выстроенной вокруг этой травмы.

— Она может, — тихо сказал Игорь. — Потому что её нет. Есть только мы. И наш выбор.

Димка не ответил. Он медленно опустился на колени перед своей разбитой игрушкой-компасом, сгорбился и закрыл лицо руками. Из его груди вырвался тихий, надрывный стон. Стон побеждённого бога, который вдруг обнаружил, что он всего лишь человек.

Игорь выключил «Спидолу». Воздух над песочницей снова стал холодным и пустым. Трансляция кошмара была окончена.

Он смотрел на сломанного друга, сидящего в пыли их общего прошлого, и не чувствовал победы. Он чувствовал только леденящую грусть.

Битва была выиграна. Но война, он знал, была ещё не оконена. Потому что сломанный бог все ещё был опасен. И теперь ему нечего было терять.

Песок и сталь

Песок и сталь

Димка не двигался. Он сидел на корточках среди осколков своего компаса, сгорбленный, как старик. Его плечи едва заметно вздрагивали. Тот стон, что вырвался из его груди, затих, сменившись гробовой тишиной. Он не плакал. Он просто перестал быть тем, кем был минуту назад. Из него вынули стержень и он сложился пополам вокруг пустоты.

Игорь стоял в нескольких шагах, сжимая в кармане холодный винтик. Он ожидал ярости. Отчаянной атаки. Проклятий. Всего, кроме этого. Эта тишина была страшнее любого крика. Он выиграл. Он доказал, что система Димки — фантом, замок из песка. Но глядя на сломленного друга, он не чувствовал триумфа. Он чувствовал себя палачом.

— Дим… — начал он, но слова застряли в горле. Что он мог сказать? «Прости»? «Я был прав»?

Димка медленно поднял голову. Его глаза были пусты. В них не было ни ненависти, ни страха, ни безумия. Только бесконечная, всепоглощающая усталость.