— НЕ СМЕЙ! НЕ СМЕЙ КОПАТЬСЯ ЗДЕСЬ!

Это был не эфир. Это была прямая угроза. Сквозь время. Сквозь слои реальности.

Игорь в панике отполз, спотыкаясь, хватая ртом воздух. Он смотрел на приёмник, из которого лился этот чудовищный, сплавленный из прошлого и настоящего голос.

А потом свет уличного фонаря погас окончательно. Вилка выскочила из розетки. «Спидола» замолкла.

В наступившей тишине, нарушаемой только его собственным прерывистым дыханием, Игорь понял несколько вещей.

Первое: то, что произошло в песочнице, было не случайностью. Это было «назначение». Кем-то или чем-то спланированное.

Второе: Димка не просто знал об этом. Он был частью этого. Его нынешняя сила, его холодная уверенность — родом отсюда, из этого момента.

И третье, самое главное: Димка его боялся. Боялся того, что Игорь может докопаться до правды. До источника его силы.

Страх внутри Игоря сменился холодной, хищной решимостью.

Он поднялся на ноги, отряхнулся и подошёл к приёмнику. Выдернул винтик из оси конденсатора и сунул в карман.

У него теперь было оружие. Не против последствий, а против причины.

Он посмотрел на тёмные окна спящего посёлка. Где-то там ходил Димка, его друг и враг, хранитель ужасного баланса.

Но теперь Игорь знал, что у этого хранителя есть ахиллесова пята. И она была похоронена здесь, в этом песке.

Он повернулся и пошёл домой, не оглядываясь. Он больше не бежал. Он шёл медленно, обдумывая каждый шаг.

Охота начиналась. И теперь он знал, куда нужно целиться.

Контратака

Контратака

Игорь не пошёл домой. Он шёл по посёлку, и его не вела теперь бесцельная тоска. Его шаги были упругими, целенаправленными. Он шёл к амбулатории. Рассвет уже разливал по небу бледное, молочное свечение, окрашивая хрущёвки в серо-голубые тона.

Он больше не боялся видений. Он ждал их. Они были не проклятием, а инструментом. Картой, нарисованной самой Судьбой, или тем, что за неё выдавало себя.

И карта не заставила себя ждать.