Возле дверей амбулатории толпилось несколько человек — смеялась ночная смена медсестёр, закончившая дежурство. Среди них была Светлана, та самая женщина, которую он «спас» у магазина. Она смеялась чему-то, запрокинув голову. И вокруг неё… да, оно было. Слабое, едва заметное мерцание, как марево от раскалённого асфальта.

Игорь не стал ждать, не стал вглядываться в жуткие подробности. Он просто подошёл к ней, прервав ее смех.

— Светлана?

Она обернулась, и улыбка сразу же сошла с её лица, сменившись настороженностью и страхом.

— Ты?… Что тебе нужно?

— Сегодня будь осторожна с водой, — сказал Игорь ровным, спокойным голосом, глядя ей прямо в глаза. — Кипяти её долго. Очень долго.

Он не стал объяснять. Не стал кричать. Он просто высказал факт и повернулся, чтобы уйти. Он видел, как её лицо побелело, как подруга вопросительно дернула Светлану за локоть. Он слышал сдавленный шёпот: «Да это тот самый… псих…»

Но он также видел, как её рука машинально потянулась поправить сумку, и он заметил внутри пачку с чаем. Она запомнила. Она может и не поверит, но семя тревоги было посеяно. Этого пока достаточно.

Следующей точкой стал гаражный кооператив. Он знал, что у отца Славки, того самого сантехника, сегодня должна была быть проверка труб в подвале их же дома. Игорь нашёл его там — мрачного, злого на весь мир из-за сына.

— Михаил Петрович, — окликнул его Игорь.

Тот обернулся и в его глазах вспыхнула ненависть.

— Ты?! Пошёл вон, урод! Из-за тебя мой…

— Не спускайся сегодня в колодец за насосной, — перебил его Игорь. Его голос звучал странно убедительно, без тени сомнения. — Спроси напарника, пусть он сделает это. Или перенеси на завтра.

— Ты что, совсем спятил? С какой стати?

— Просто запомни, — Игорь не стал спорить. Он повернулся и ушёл, оставив сантехника в полном недоумении посреди тёмного подвала.

Он делал это снова и снова. Бабушке, идущей на рынок, он сказал: «Не бери сметану у женщины в синем платке». Пьяному дворнику, собиравшемуся чинить крыльцо клуба: «Используй лестницу, а не ящики».

Он не пытался предотвратить глобальные катастрофы. Он вносил малейшие, точечные коррективы. Как винтик в механизме. Он не спасал жизни — он менял выбор. Он сеял не панику, как раньше, а сомнение. Маленькие, крошечные зёрна сомнения в привычном ходе вещей.

Он был похож на садовника, высаживающего ядовитые цветы на идеально подстриженном газоне Димки.

И он ждал. Ждал реакции.

Она пришла ближе к вечеру. Игорь сидел на лавке у своего подъезда, наблюдая за тем, как дети катаются на санках с пригорка. Он чувствовал странное, почти болезненное спокойствие. Он действовал. Это было лучше, чем страдать.