Серебристый свет пламени узкой полосой пробивался сквозь дымку раскрошенных костей. Если определить, где лежит рюкзак, возможно, в него удастся попасть очередным выстрелом. Но уже приближались другие Плясуны, а сколько в дробовике осталось зарядов? Сколько их изначально было? Шесть? Семь? Плюс один в патроннике?

Элли повернулась, чтобы бежать, уже зная, что не получится: что-то вцепилось ей в воротник пальто.

И тут баллон взорвался.

64

64

Вот и все, думала Милли, конец Барсоллу и ей заодно. Все ее надежды и чаяния погибнут здесь, вместе с человечеством и всем миром. Миллисента Эбигейл Эммануэль, вам каюк.

Их осталось человек двадцать, от силы тридцать. Вот Ноэль и Лора Кэддик; положив рядом с собой ружье, Лора обнимала Тару и малыша, беззвучно плача: ее слезы блестели в мерцании свечей. Рубен тоже притих; песик выгнул спину, припав на передние лапы, готовый кинуться на первого же неприятеля, который ворвется в церковь.

А вот Эми и Кевин Ли из китайского ресторана, которые приютили Ноэля в то первое ужасное нападение. Крис Брейлсфорд тоже здесь, но Вазончик с женой исчезли; Джона и Виктории Кеннард тоже нигде не видно. Если стариков не прибили снаряды, значит, твари схватили их при попытке бежать с Луговой рощи. Тут нужно было двигаться быстро, а проклятые выродки не щадили отставших.

Милли душили слезы; она слышала, как люди кричали, попав к тварям в лапы, как молили о помощи, а она ничем не могла помочь. Впрочем, как и остальные. Все, что они могли, это бежать дальше. Что еще она могла сделать? Да, им было страшно. Охренеть как страшно, само собой. Но, что еще хуже, у них не было выбора. Ни Милли, ни кто другой ничего не могли поделать. Никто. Ничего. Только бежать, оставляя несчастных позади – жить-то хочется, – и гнать мысли о тех, кому не смогли помочь.

Никаких следов семьи Куперов, как и мальчонки, которого они взяли на попечение. Милли надеялась, что они просто затерялись в толпе, но, оглядев церковь, поняла, что их действительно нет. Все, кто выжил на Колодезном тракте, сгинули, старания Элли пропали втуне.

Фил Робинсон находился здесь, но Милли практически не сомневалась, что лишь телом, но не душой. Он сидел молча, уставившись в одну точку; изредка улыбался, но как будто просто так, без повода.

А тем временем чудовища подбирались.

Ну вот и все. Против следующего нападения у них ни единого шанса. Их свет вот-вот погаснет, и тогда твари из-под холма соберут последний урожай кожи и плоти: шкуры, чтобы носить, и мясо, чтобы терзать его желтыми крысиными зубами.

Она видела, что они сделали с Мэдлин; слышала треск, будто обои срывали со стены, когда они сдирали кожу с мужчин, женщин и даже детей, как кожуру с апельсина, хотя эти звуки почти заглушались воплями. Милли пыталась представить себе их боль и не могла. Чего-то такого ожидаешь в Аду.