– Вперед! – крикнул Эрни.

Милли подхватила Фила под руку и потащила через церковный двор. Эрни шел следом, на ходу перезаряжая ружье, а позади них в черное небо взлетали вопли чудовищ, полные боли и ярости.

В церкви Милли рухнула на колени, задыхаясь, и услышала знакомый голос: Ноэль. Подняв глаза, она увидела его – взмокшего, черного, как трубочист, но живого. Он протянул руку, и Милли ползком бросилась к нему.

Между ним и столь же измученной Лорой Кэддик лежали Тара и малютка Джоэль; очевидно, остаток пути Ноэль и Лора практически несли их на руках. Но они добрались, они здесь. И это не могло не радовать.

В церкви не было больше ни дверей, ни окон, не было света, кроме фонариков у нескольких выживших да пары свечей с алтаря, которые сейчас кто-то лихорадочно пытался зажечь. От них не будет никакого толку.

Что-то маленькое и светлое влетело в церковь, и кто-то закричал, но это оказался всего лишь Рубен, волочивший за собой оборванный поводок. Он подбежал к Милли, и она крепко обняла их с Джонсом.

Эрни попятился в разбитый дверной проем, паля из дробовика, пока не кончились заряды. Он отступил в церковь, роясь в карманах в поисках новых. Но ничего не нашел.

Фил Робинсон сжался в комок и прижал колени к груди, бормоча что-то себе под нос и раскачиваясь взад-вперед. Тара Кэддик плакала, прижимая к себе малыша Джесс и что-то шепча ему. Малыш не плакал. Неужели умер? Наверное, оно и к лучшему: не попадет в когти тварей.

От усталости Милли трясло, в пересохшем горле бушевал пожар. Интересно, успеет ли она глотнуть вина для причастия, если оно, конечно, осталось? Забавно, какие вещи приходят в голову в последний час…

Вильнув несколько раз хвостом, Рубен метнулся к окнам, остановился в паре метров от них и залаял как бешеный. Лора с Ноэлем взялись за оружие, скорее по привычке; Эрни перевернул разряженный дробовик как дубинку, но тут же с криком выронил его – ствол раскалился. Эрни натянул рукава на ладони и снова поднял ружье.

В одну из пустых оконных рам забралась бледная паучья фигура. За ней еще одна, и еще. Что-то вползло в пустой дверной проем и застыло на корточках.

Все кончено, думала Милли. Все кончено.

А у нее нет ни дыхания, ни слов, чтобы помолиться.

Рюкзак полетел к алтарю. С мгновение казалось, что он упадет прямо в серебристый огонь, но рюкзак не долетел и приземлился на самом краю, грянувшись с оглушительным треском, который был слышен даже сквозь бой барабанов и гул земли.

Музыка оборвалась. Плясуны и Жрецы стали медленно оборачиваться на шум. Земля стонала и ревела, все окутывала пыль.