Потом она зашла к матери. Хельга дремала, завернувшись в одеяло. Диса давно не видела мать и теперь взглянула на нее с осторожностью. Кожа на лице женщины истончилась, волосы напоминали паклю. От нее исходило дыхание хвори, хотя черты во сне выглядели безмятежными и почти счастливыми.

– Я ухаживаю за ней. – Рагнхильд подошла и встала за плечом Дисы, тоже глядя на спящую. – Мы иногда даже разговариваем.

Диса удивилась. С ней матушка всегда молчала. Могла нашептать какую-то нелепицу на ветер, но это нельзя было назвать разговором.

– О чем?

Рагнхильд смутилась:

– Она иногда принимает меня за свою дочь. Я ее не разубеждаю.

– И правильно.

Пускай у Хельги будет хотя бы одна дочь, которую она любит…

Диса и Рагнхильд не стали подругами. Они не смогли подружиться, даже пожелай обе этого всем сердцем. Если в душе Дисы жил белый медведь, то в сердце Рагнхильд угнездился птенец тупика. Медведи не дружат с тупиками. Но пасторша стала время от времени навещать родную усадьбу, чтобы увидеться с невесткой. Ей хотелось сделать жизнь молодой женщины если не приятной, то хотя бы сносной. Примерно тогда же она познакомилась со Стейннун – батрачкой, приехавшей вместе с Рагнхильд. Это имя – «каменная» – очень ей подходило: Стейннун была хоть и одного возраста с молодой хозяйкой, но выглядела совсем иначе, была высокой и крепкой. От нее исходило простецкое жизнелюбие женщины, которая привыкла сносить удары судьбы с надеждой на лучшее. Она верила, что если сегодня брюхо осталось пустым, завтра Бог пошлет чего-нибудь рабе своей, а если даже не пошлет – что ж, такова жизнь. Ее сильные руки и легкий нрав выгодно выделяли девушку рядом с молчаливой замкнутой Рагнхильд. Когда Стейннун была рядом, ее хозяйка оживала, будто сила служанки передавалась ей через смех.

Как-то раз, когда Диса поддалась на уговоры и села с ними вязать, девушки рассказали, что выросли вместе. Мать Стейннун со своим мужем арендовала землю у родителей Рагнхильд и отдала дочь в услужение, едва та стала способна на простую работу. Когда же Стейннун узнала, что госпожа выходит замуж за бонда из Стоксейри, то собрала вещи и тоже отправилась с ней.

– Без нее я бы пропала. – Рагнхильд произносила это с такой нежностью, что не оставалось никаких сомнений – так бы оно и случилось.

В усадьбе к Стейннун тоже все относились с теплотой, даже Бьёрн улыбался ей чаще, чем своей жене. В один из визитов Диса заметила у батрачки уголок пестрого платка, спрятанный за поясом. Поймав ее взгляд, служанка отвела глаза. Диса не стала ничего спрашивать. В конце концов, это было не ее дело.