Но, кроме Эйрика и старухи, на туне перед хутором были еще двое. Юноши примерного одного с Дисой возраста, светловолосые, с едва наметившейся бородой, были похожи друг на друга, как лис на собаку. Сходство было достаточно сильное, чтобы признать их кровное родство, но при этом не перепутать даже в сумерках.

Братья были хорошо одеты и при ладных конях. Расположились они в точности как давешние пастушки. Один из молодых людей – тот, что постройнее и повихрастее, – сидел верхом, придерживая коня за уздечку, а второй, пухлый и коренастый, уже спешился. Его конь чавкал и капал слюной, хотел пить, и парень искал взглядом, у кого бы попросить воды. Странно, подумала Диса, обычно Арни всегда заботился в первую очередь о животных, а уж потом о людях, но в этот раз даже за дверь не вышел. Опять, что ли, суставы…

– Что тут за столпотворение? – На гостей ее голос производил всегда одинаковое впечатление: даже самые отчаянные смельчаки втягивали головы в плечи.

Тот, что был пешим, рассыпался перед ней в извинениях.

– Мое имя Сигюрд, госпожа, а это мой брат Йоун. Мы приехали из Кьоусарсислы.

– А у твоего брата что, языка нет?

Ей не понравилось, что один из приезжих разоряется, а второй высокомерно помалкивает. Тут еще старуха принялась бормотать что-то себе под нос. Не обращая никакого внимания на нищенку, Йоун ловко спрыгнул на землю. Из-под его башмаков взметнулась пыль, а овцы настороженно подняли головы. Вблизи он оказался на редкость статен и хорош собой, чем разозлил Дису еще больше.

– Я приехал к преподобному Эйрику, – заявил он, и брат его смущенно отступил. Сразу было видно, кто ходит у отца в любимчиках.

– Вот он я, – подал голос пастор, не меняя положения. – Какая помощь тебе нужна, дитя мое? По мне, так Бог и без того щедро тебя наградил. Ума не приложу, чем я могу быть полезен.

– Все не так, преподобный. Все, что у меня есть, – это не Божья награда, а мой тяжкий труд. С детства я обучался грамоте, любил читать, упражнялся в глиме, охотился и плавал, чтобы тело мое закалилось и окрепло, как разум…

Рука побирушки со скрюченными пальцами вцепилась Дисе в предплечье. Хватка у нее оказалась неожиданно цепкой для такого тщедушного тела. Ногти – вот что привлекло внимание девушки. Ногти нищенки выглядели опрятно. Неужто свое свободное время она тратит на то, чтобы вычистить из-под них грязь?

– Мне бы водички, дочка. – Голос трещал и скрипел, раздражая слух.

– Погоди, старая, – беззлобно попросила Диса. – Не видишь, добрый гость желает поговорить о своих подвигах, а ты тут со своей водичкой! Надо восхищаться. Ты почему не восхищаешься?