– Это и все? Но я ничего не забыла!

– Я же сказал «к утру», – улыбнулся Эйрик. – А теперь, прошу вас, йомфру, проводите мою подругу к конюшне с ее лошадью.

– Так про вас говорят правду, что вы колдун?

Эйрик не ответил. Для Рагнхильд он достал из сумки клочок кожи и быстро нарисовал на нем гальдрастав, который обеспечит безопасную дорогу. Чернильницу, полную чернил, он отыскал на столе и впервые возблагодарил Бога за то, что находится в богатом доме.

– Так вы не поможете? – Рагнхильд смотрела на него с недоверием, сжав кусочек кожи в кулаке. Чернила еще не просохли и смазались, и Эйрику пришлось забрать его, чтобы обновить.

– Я не могу, дитя мое. – Казалось, собственные губы его плохо слушаются. – Если я освобожу Стейннун, меня осудят за помощь беглянке. Диса беременна, я не могу подвергать ее такой опасности.

– Но как же…

Все эти слова – они словно не принадлежали ему. Точно кто-то другой придумал их и вещал прямо из его горла. Он уже был пастором, был чьим-то другом и чьим-то спасителем. Настало время побыть хорошим мужем и отцом.

– Я ничем не могу помочь Стейннун, моя дорогая. Давайте уповать на Божье милосердие.

* * *

Беда в том, что сам Эйрик совершенно не умел на это уповать. Если бы он сел трапезничать с Иисусом, и Христос спросил бы: «Отчего же ты так не доверял Мне? Всякий раз, когда Я избирал для людей один путь, ты вмешивался и делал по-другому?» – пастор ответил бы: «Я думал, что помогаю Тебе. Ведь если Ты позволил мне сунуть свой нос, значит, именно так Ты и задумал».

Эйрик лежал на кровати, рассматривая потолок, и раму окна, и луну на бледном небе в окне, такую круглую, что, казалось, она вот-вот вкатится внутрь и запрыгает по полу. Он смирился с тем, что этой короткой ночью сна ему не видать и остается только мучительно ждать рассвета. Что сделала бы на его месте Диса? Сказала бы, что они помогли, чем могли. Она всегда выбирала себя, а еще Эйрика с Арни. Она и женщинам-то помогала, потому что любила хорошо сделанную работу, но не потому, что жалела просительниц. Это, впрочем, никак не уменьшало количество спасенных ею жизней.

Диса не стала бы помогать Стейннун. Она легла бы спать и спокойно проспала до утра, ни о чем не тревожась и не изводя себя чувством вины. Так что с тобой не так, Эйрик? Почему у тебя чувство, словно ты проглотил горсть углей?

Он встал и принялся расхаживать по комнате. В другой раз его непременно заинтересовали бы книги на датском, что стояли на полках, но сейчас пастор не мог заставить себя прочесть ни строчки. Стейннун была подопечной Дисы в значительно большей степени, чем его. Разве не захотела бы жена, чтобы он ей помог? «Нет, – сам себе ответил Эйрик. – Она желала бы, чтобы я целым и невредимым вернулся домой».