Блейк подошел прямо к Дисе и ткнулся шелковистыми ноздрями ей в руку, выпрашивая угощение. «Я тут ни при чем», – всем своим видом словно говорил конь. Пасторше хотелось сорваться: отхлестать Блейка прутом, вымещая злость на бессловесном животном, или стащить Стейннун за волосы с седла и всыпать ей за то, что посмела вмешаться в их размеренную жизнь. Но правда заключалась в том, что ее жизнь с Эйриком никогда не была размеренной. На месте Стейннун мог оказаться кто угодно.

Диса глубоко вздохнула и помогла батрачке спешиться. Ту едва держали ноги, а пахло от нее как от навозной кучи.

– Ну и душок, – поморщилась хозяйка дома.

Это было слабо сказано. Когда она проводила Стейннун в бадстову, смрад от давным-давно немытого тела и волос, кишащих вшами, разбудил даже Арни. Диса не стала укладывать ее на постель, а велела сесть на пол и ждать, пока она натаскает и согреет воды, чтобы наполнить бочку. Пасторша поздно вспомнила, что ей не стоило бы поднимать тяжести, но кто еще это сделает? Калечный Арни или всегда готовый прийти на помощь Эйрик, который сейчас от нее в двух днях пути? И хорошо, иначе бы она снесла ему голову и сама отправилась в Бессастадир!

Повитуха работала молча и сосредоточенно, ни о чем не расспрашивая свалившуюся ей на голову гостью. Ее рассказ ничего не изменит. Один только раз она прервалась, когда девушка хрипло попросила воды. Стейннун выпила две полных кружки и вытерла рот рукой, размазав грязь по лицу. Затем Диса раздела девушку, усадила ее в бочку и долго терла тряпкой, соскребая зловоние с кожи, обнажая синяки и ссадины, оставленные стражниками. Вместо лохмотьев, в которых прискакала Стейннун, она дала ей свое платье, а одежду батрачки кинула Арни и велела сжечь подальше от дома. Только отмыв и накормив бедняжку, Диса спросила:

– Как ты попала в Бессастадир? Ведь оттуда мой муж тебя вытащил, не так ли?

Тогда Стейннун поведала ей все. Во время своего рассказа она не проронила ни слезинки – даже когда описывала, как отнесла своих малюток на пустошь и оставила их, хнычущих и голодных, среди вереска и ветра. Девушка верила, будто их заберут аульвы или даже бездетная скесса, словом, кто-нибудь да не пройдет мимо двух младенцев, чья мать бросила их совсем одних…

Но потом к ней пришли стражники, которые нашли детей уже мертвыми. Бьёрн заявил, что работница нагуляла пузо от заезжего путешественника, которому дали приют в усадьбе, или даже от рыбака, да только поди найди теперь отца! По его словам, он знать не знал, что батрачка убила своих ублюдков. Ему она якобы сказала, что те родились уже мертвыми.