«Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: «Поглощена смерть победою…»

Когда утренняя полоса над горизонтом стала шириной в большой палец, в палатку вошел Клаус Хедегор. Он был бледен и выглядел больным. Эйрик улыбнулся судье. Что ж, как и обещал датчанин, он подарил заключенному честный суд. Едва ли можно было рассчитывать на помилование после того, что учудила «Серая кожа».

– Кажется, вы совсем не спали ночью, господин судья.

– А вы, преподобный?

– О нет! Но вы бы поняли меня, окажись вы на моем месте – чего бы, конечно, не хотелось. Мне предстоит долгий сон, и до скончания неба я не пробужусь и не воспряну, как говорит нам Библия.

Судья вздохнул и тяжело опустился на невысокий стул рядом с Эйриком. Пастор вгляделся в лицо датчанина, в его голубые, почти прозрачные глаза, и его внезапно осенило: то, что он принимал за усталость от бессонных ночей и тревогу за дочь, на самом деле было хворью, что давно терзала Клауса Хедегора изнутри. Капля за каплей болезнь выдавливала из него силы, пока их не осталось лишь на донышке.

– Стало быть, ваша честь, и вы вскоре отправитесь моею дорогой, – сказал он. – Могу пожелать лишь того, чтобы ваш путь был не таким тернистым. Я помолюсь за вас перед смертью.

Датчанин улыбнулся ему:

– Вы порядочный человек, преподобный. Я думал о вас хуже. Поведайте же мне, чего вы хотите перед казнью.

Эйрик догадывался, что судья предложит ему последнее желание. Ответ у него был уже готов.

– У меня две просьбы, ваша честь. Если вас не затруднит, снимите с меня кандалы. Вам все равно придется сделать это перед костром, чтобы не портить хорошую вещь. Готов покляться, что не попытаюсь сбежать.

Клаус Хедегор усмехнулся и, сняв с пояса маленький железный ключик, отомкнул замок.

– А вторая?

– Я бы хотел перед смертью помолиться в церкви. Думаю, это единственное место, которое способно сейчас принести успокоение моей мятущейся душе.

– Еще очень рано. Полагаю, священник еще спит.

– Мне не нужен священник. Я побуду один, совсем недолго. Я боюсь и хотел бы справиться с собственным страхом, чтобы позорно не намочить штаны прямо перед палачом и десятком зрителей. Мой прадед такого бы не одобрил.

Дорога оказалась предательски короткой. Они перешли небольшой мостик через Эксарау, над которой висел туман, миновали кладбище и оказались у церковного порога. Клаус Хедегор жестом остановил стражников и кивнул Эйрику.

– Недолго, преподобный. Вас ждет палач.

– Не стану его задерживать, – пообещал Эйрик.

* * *