Диса прочитала что-то в его глазах и осторожно разомкнула объятия, точно перестала бояться, что муж передумает и убежит. Потом отступила на несколько шагов и повернулась к Бьёрну.

– Теперь иди, – сказала она брату. – Да благословит тебя Бог.

Никто не стал удерживать Бьёрна, когда он выскочил из дверей церкви. Никто не шелохнулся, когда стражники крикнули ему: «Стой!» Эйрик закрыл глаза, и Диса поцеловала его в сомкнутые веки. Обмен свершился.

«Ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу».

Эпилог

Эпилог

1677 год

1677 год

– Мне снился странный сон.

Они лежали, зарывшись в сено, на чердаке и разглядывали рябь на воде. Было уже прохладно, но им никак не хотелось расставаться с любимым местом, полностью затягивать окно рыбьей кожей и перебираться в темную душную бадстову. Эйрик лежал на спине, Диса уложила голову ему на плечо. Волосы ее выгорели на солнце, и веснушки выступили даже на спине. Он изучал эти многоточия, как созвездия, чертил пальцем невидимые линии, пока Диса не начинала брыкаться и жаловаться, что ей щекотно.

Ее проступающий сквозь тонкую рубашку живот смешно топорщился посередине ягодкой пупка. Каждый раз, когда Арни видел это, он нажимал на него пальцем и совершенно по-детски хохотал. Арни было девятнадцать. Теперь он повсюду ходил с тростью, а волосы его стали белыми, как горные пики. Говорил он медленнее и весомее. Теперь он редко навещал Вохсоус – ему оставался год до окончания Скаульхольтской семинарии. По его рассказам, с тех пор, как три года назад епископа Бриньоульва Свейнссона сменил на посту Тоурдур Торлакссон, такой вольницы, как раньше, уже не было. Впрочем, Арни не жаловался. Он с упоением описывал Эйрику и Дисе, как новый епископ увлечен картами и как ему удалось доставить печатный станок аж из самого Хоулара!

Прошло девять лет с тех пор, как вместо Эйрика на костре сгорел Бьёрн. Мужчины были примерно одинакового роста, и после казни никто не сумел бы угадать, что обугленные останки принадлежат другому человеку – не тому, кому был вынесен приговор. Первые несколько лет после этого Эйрик и Диса прожили в мире аульвов: лесном царстве процветания, где на зеленых лугах пасутся тучные коровы, по утрам можно пить горький бодрящий кофе, а по вечерам лакомиться медом. Тамошнюю библиотеку переполняли книги, а Лауга с готовностью обучала Дису тому колдовству, которого повитуха не ведала. Для нее и тут нашлась работа – аульвы, в конце концов, тоже женщины, и они тоже рожают.

Судья по особым поручениям Клаус Хедегор скончался спустя год после того, как приговорил преподобного Эйрика к сожжению. Умер он тихо и незаметно, как подобает его статусу. Дочь его Эльсе и бывший помощник, а ныне уважаемый человек с большими амбициями и способностями Сёрен Хансен обвенчались и вернулись в Копенгаген.