Я поёжилась, поняв, что хотела бы оттянуть это событие. Глупо. Но то ли от усталости, то ли от осознания необратимости случившегося, впервые за много лет, я не стремилась как можно скорее склонить колено перед мудрейшим.

Мне дали время привести мысли и чувства в порядок, и я собиралась этим воспользоваться, но для начала следовало отдохнуть, потому, скрестив ноги, я уселась в дальний угол, и, замедлив дыхание, настроилась на своё сердцебиение. Голода я не испытывала, жажды тоже. Мелкие неприятные ощущения не в счёт. Спину холодила каменная стена, но довольно скоро я перестала её чувствовать, погрузившись в состояние ямо . Когда же все процессы в теле значительно замедлились, ушла ещё глубже. Контролировать происходящее в келье не было нужды, здесь мне точно ничего не грозило.

Сколько так просидела, не знаю, но когда вынырнула в реальность, келья полностью погрузилась в темноту, а пол заледенел от ночного ветра. Узкой щели было достаточно, чтобы выхолодить отсюда подчистую крупицы тепла. Впрочем, так было даже лучше.

Суровые условия помогали держать ум ясным, и не думать о всяких глупостях. Правда, стоило прийти в себя, как те вновь упорно полезли в голову. И вместо того, чтобы пребывать в безмятежном спокойствии, подобно окружающим меня каменным стенам, я поддалась нахлынувшим чувствам. Снова. С единственной разницей, что теперь я ощущала себя отдохнувшей и полной сил, но потратить их могла лишь на размышления.

Бездна.

Я встала и прошлась по скупому периметру, борясь с навязчивым образом наглого блондина. Этот чешуйчатый гад даже тут умудрился испортить моё уединение своим присутствием. Фигурально выражаясь, конечно. Хотя с него сталось бы появиться лично.

Но пробраться сюда не смогли бы и убийцы клана Йа Рэн, так что последнего опасаться было бы глупо. Как и отмахиваться от неприятной правды: я не могла выбросить Арона из головы не только потому, что злилась за обман, которым он связал наши души, а оттого, что меня неимоверно к нему влекло. И самое паршивое, это влечение возникло задолго до обряда, и даже раньше наглого поцелуя.

Застонав, я опустилась на пол и растёрла виски.

Не на Арона стоило злиться — на себя.

Не поддайся я желанию получить личную выгоду, ничего бы этого не случилось. Вот только тогда я бы никогда не узнала, кто мои родители, о том, что Гор, возможно, остался в живых, а я сама — проклятое дитя. Последнее почему-то не слишком трогало, а вот то, что образ Гора не вызывал больше прежних чувств, испугало. Под конец наших с Ароном приключений я совсем о нём забыла.