Рада с гордостью зашуршала длинными бусами из сухих ягод и шишек.

– Ты не даешь мне выходить в них! Бусы привлекают энки. Вдруг они еще тут остались. А ошейник просто красивый.

Луций забрал из ее рук свиток и посмотрел на нее со скепсисом.

– Скажи мне, сколько рабов в этом городе?

– Не знаю. Много?

– Очень много. В несколько раз больше, чем господ. Но ты об этом не знаешь, и каждый из этих рабов тоже. Но если пометить каждого из вас, вы очень быстро поймете свою силу и будет восстание. Ясно? Ошейники на рабов надевают только идиоты. И богачи. Благо, таких немного и обычно это одни и те же люди.

Рада задумалась. Луций развернул пергамент. Он уже знал, от кого было послание. Праймус ненавидел привычку отца помечать золотом рабов, справедливо считая эту манеру пошлостью. Гней Арвина же никогда не упускал шанса подчеркнуть собственную значимость. Воистину, нет большего убожества, чем люди на вторых ролях.

Луций нервно смял уголок пергамента. Праймус Арвина приглашал его в гости этим вечером. Последний раз Луций видел друга почти мельком – когда передал ему послание Талии. Тот так обрадовался письму, а Луций едва мог смотреть другу в глаза, не в силах не вспоминать о его отце. На языке вертелось что-то вроде «а знаешь, твой папаша на моих глазах пытался похитить мою подругу, едва не убил меня и стал причиной того, что моя жизнь полетела в Тартар». Разговор не клеился. Луций избегал друга, как последняя сволочь.

– Что пишут? – Рада смотрела на него с любопытством. – Отправишь меня с ответом?

– Пока нет. Решу позже, – помедлив, Луций отдал ей письмо, – а если интересно, то сама и прочитай.

Она поморщилась, разглядывая текст.

– Тут завитушки. Я не понимаю завитушки. Ясон учит меня ровным буквам. Но там очень скучные слова.

Ясон был пожилым рабом, которого Луций обязал учить Раду чтению и письму. Северян почти никогда не покупали для службы в патрицианских домах. Они были дешевы, безграмотны и выполняли в основном физическую работу. До того, как Луций нашел ее на рынке Нижнего города, иверийка, кажется, работала на маслобойне. Попав в поместье, где последняя прачка была обучена грамоте, она захотела учиться сама. Ясону все равно было нечем заняться – раньше он выполнял обязанности секретаря Тиберия, но, когда постарел, остался в поместье доживать свой век без дела по милости хозяина.

– Ну возьми это с собой и разбери с Ясоном. Сейчас, – Луций забрал письмо и добавил внизу приписку, что он дозволил рабыне читать этот текст, – вот, держи. Никаких тайн здесь нет. Я спущусь на завтрак сегодня.