– Кто, мы? – Неестественно тихий голос Публия заставил Луция вспомнить, у кого он учился нагонять страх. Гай Корвин звучал в гневе так, словно был способен переломать жертве все кости. Однако голос Публия легко мог внушить, что ужас, на который он способен, даже вообразить невозможно. И этот эффект был куда мощнее. – Все вопросы адресуй своему брату. В это положение нас привели его ошибки. И не делай вид, что печешься о судьбе Республики. Тебе всего лишь скучно.

Лицо Гая помрачнело. Он сделал стремительный шаг к столу, будто собираясь нанести Публию удар, навис над ним и… ничего не сделал.

– Ты действительно так думаешь, Авитус?

Публий отвел взгляд.

– Нет. Прости, я… – помедлив, он поднял на Гая серые глаза, потер лоб и тяжело вздохнул, – ты рвешься в бой, потому что в бою ты держишь поводья этого мира. А я добиваюсь того, чтобы твой бой случился. Я знаю ставки. Но не вини меня за то, что я не расстроен тем, что ты останешься в тылу еще на пять месяцев. Я хочу как можно дольше видеть тебя живым. Сколько бы югеров нам это ни стоило.

Гай помолчал и вдруг, по-свойски растрепав светлые волосы Публия, улыбнулся. Его гнев погас так же быстро, как вспыхнул.

– Совсем в меня не веришь, – беззлобно проворчал он, ища взглядом отброшенное кресло.

– Я знаю, что ты полезешь в самое пекло и что твоя жизнь мне дороже, чем тебе самому, – в голосе Публия слышалась плохо скрываемая горечь, – я так понимаю, в ваших исследованиях вы тоже не продвинулись?

Гай поставил кресло на место и снова уселся рядом, бесцеремонно закинув ноги на стол. Луций наполнил вином новую чашу.

– Арвина говорит, они вот-вот преуспеют, но… – Корвин поморщился, – не лезь в это, Публий. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Интригами в нашем тандеме занимаюсь я, а секреты хранишь ты.

– Это…

– Опасно? Да неужели, – Публий бросил на Гая снисходительный взгляд, – ладно, обойдусь без этой головной боли. Квинт не объявился? Еще недавно это была его вотчина.

Луций, который уже было собрался ретироваться, навострил уши. До этого момента разговор казался ему малоинтересным. Чего-то он просто не понимал, а то, что понимал, несложно было предположить самостоятельно. Но два имени, прозвучавших подряд, заставили его напружиниться подобно охотничьему псу.

– Думаю, братец мертв, – Гай мрачно осушил чашу и отставил ее в сторону, – не знаю, что произошло. Это были их с Титом дела, я просто занимался поставками.

– Мне жаль. Он был… талантливым.

– Он был бестолочью без тормозов и наверняка сгинул по собственной глупости.

Публий покачал головой.