— Доклад! — рявкнул я, спрыгивая с коня прямо в грязь по щиколотку.

Из-под платформы вылезла Брунгильда. Она была похожа на чумазого демона из кузницы.

— Задница, мой дорогой муж! — выплюнула она. — Колесо не выдержало. Ступицу повело, спицы треснули. Ещё пара метров, и оно развалилось бы к чертям, похоронив под собой и расчёт, и волов. Нам нужно новое колесо, а ещё желательно, чтобы этот потоп прекратился хотя бы на час!

— Рычаги сюда! Бригаду ремонтников! Живо! — заорал я, не обращая внимания на титулы и субординацию. — Вы, — я ткнул пальцем в сторону аристократов, — слезли с лошадей и помогли оркам вытащить волов! Или я лично впрягу в эту телегу вас!

Они побледнели, но подчинились. Скрипя зубами, эти изнеженные лорды полезли в ту же грязь, в которой барахтались орки и гномы. В этом походе не было места для титулов. Была только общая работа, общая грязь и общая цель, дотащить этих монстров до перевала, пока нас всех не перерезали эльфы.

Мы провозились больше двух часов. Под ледяным дождём, по колено в грязи, мы поддомкратили махину. Гномы-ремонтники, матерясь на своём гортанном языке, сняли треснувшее колесо и, как муравьи, покатили запасное. Я лично проверял каждую гайку, каждый шплинт. Я видел, как смотрят на меня солдаты. Не на барона, не на Верховного Магистра. Они смотрели на инженера, который не брезговал залезть в грязь и делать ту же работу, что и они.

Когда мы, наконец, поставили платформу на ход, уже начало темнеть. Армия была измотана, зла и голодна. Я отдал приказ разбивать лагерь прямо здесь, на склоне этого проклятого холма. Мы проиграли этому дню, потеряли несколько часов драгоценного времени, двух волов и одно колесо. Но мы снова двинулись вперёд. И в этой грязной, отчаянной борьбе с реальностью было больше героизма, чем во всех рыцарских романах, вместе взятых.

* * *

Ночь опустилась на лагерь, как мокрое, холодное одеяло. Дождь, наконец, перестал, но с реки потянуло промозглым туманом, который пробирал до самых костей. Лагерь не спал, он гудел, как растревоженный улей. Ржание лошадей, ругань солдат, стук топоров, люди пытались хоть как-то обустроиться в этой грязевой ванне. Я сидел у небольшого костра, который развели мои «Ястребы», и пытался привести в порядок карту. Отсыревший пергамент коробился, чернила расплывались. Всё шло не так.

Я поднял голову и увидел её. Элизабет подошла бесшумно, её силуэт в простом походном плаще чётко вырисовывался на фоне огня. Она не выглядела как принцесса или жена Верховного Магистра. Она выглядела как обычный солдат, уставший, замёрзший, но не сломленный.