Она высматривала знакомые лица – Десмонда, Кадиза, родителей и, в первую очередь, Лэйру. Было маловероятно, что подруга еще была здесь, но она все равно выискивала ее лицо. Когда молодые женщины показывали на нее пальцами, она останавливала свою серую кобылу так, что та пританцовывала на месте, и наклоняла голову, чтобы свет утреннего солнца играл на ее шрамах. Это было намного приятнее, чем презренная игра в прятки, которой она занималась раньше. Если бы сегодня Риан в своих снах назвал ее принцессой в шрамах, она бы не устыдилась – в ее груди проснулось бы совершенно новое чувство.

Она коротко оглянулась на княгиню и поймала ее дружелюбный взгляд. Калейя пожелала, чтобы Вика предстала гордо и величаво среди воителей Кеппоха, и та, само собой, подчинилась. Ей было несложно.

Ожоги Калейи, подтверждавшие, что она княгиня, еще не зажили. На ее светлой коже проступали огненно-алые линии рубцов: очертания пламени начинались у правого уголка ее рта и расщеплялись на три изогнутых, зазубренных на концах языка. Один тянулся к носу, другой – к уголку глаза, а третий проходил посредине лба до линии волос.

Княгиня выглядела довольной, как ночная кошка, которая добралась до кружки сливок. Это была ее собственная, особая стратегия – приходить на каждые переговоры с чувством, будто она уже победила. Это – так она с готовностью объяснила Вике за время пути – сбивало с толку противника как ничто другое.

Будет ли у Вики возможность вовремя сообщить об этом князю эс-Ретнея? Хотя князь достаточно опытен, чтобы не позволить юной девушке перехитрить его, но и Калейя была весьма умна. Вика почти надеялась, что сможет присутствовать на переговорах. Чтобы учиться. И еще немного потому, что это явно будет интересно. Калейя всегда была разговорчивой, она заботилась о хорошем настроении в отряде и о том, чтобы каждый, даже слуги и солдаты, чувствовал ее внимание.

Но потом Вика обратила внимание на странное настроение немийцев. Да, они выглядели потрясенными. А как еще они должны были отреагировать, если больше сотни кеппоханцев в боевой раскраске вступали в город по запретному пути? Вот только на лицах людей за городскими стенами читалось нечто большее, чем озабоченность. Напряжение висело в воздухе, так что по коже пробегали мурашки.

Она еще раз тревожно оглянулась на Калейю. В этот момент княгиня испустила высокий мелодичный звук, эхо которого отразилось от стен. В следующее мгновение лошади бросились в галоп. Вике оставалось лишь держаться в седле – лошадь без ее малейшего участия скакала в середине отряда. Прохожие поспешно расступались перед ними, с груженых повозок падали мешки и ящики, люди испуганно вскрикивали.