В мечтах о предстоящем пире время в пути пролетело незаметно. Цент даже сам удивился, когда начал подмечать на обочинах знакомые приметы в виде дорожных указателей и развилок. Поняв, что до родимого порога осталось не больше сотни километров, князь невольно прибавил скорость, торопясь к пиршественному столу. Сам невольно представлял, с какой великой радостью, с каким сыновьим восторгом, встретят его подданные. Там все будет – и качание на руках, и групповое лобзание ног, и стихийно организованный крестных ход по случаю возвращения любимого правителя. Кое-кто, понятное дело, встретит его менее тепло. Найдутся любители поворчать, поругать, попенять самодержцу за то, что тот тайком покинул Цитадель. Но Цент для себя решил, что он этих ворчуний на место-то поставит, потому что давно уже пора это сделать. Слыхано ли дело, чтобы помазаннику божьему указывали, до которого часа ему спать и надевать ли ему штаны на его державные ноги. К тому же он не просто так в отпуск съездил, он, можно сказать, был на боевом задании. И выяснил немало. И пусть новости, в основном, имели негативный характер, но было и чем похвастаться – наконец-то избавился от депрессивного землекопа Владика.

Когда на горизонте показалась громада Цитадели, у Цента аж слезы на глазах выступили. Инга смотрела на приближающуюся крепость с огромным удивлением. Она явно не думала, что та окажется такой большой.

– И вы все это построили сами? – изумилась она.

Цент не ответил. Чувство радости от возвращения в родную гавань сменилось нарастающим возмущением. Во-первых, на дозорной вышке, стоящей возле трассы, он не увидел ни одного караульного. Во-вторых, что уже откровенно взбесило государя, в поле не было ни одного крестьянина, хотя до конца рабочего дня оставалось еще немало часов.

– Вот, значит, как, – проворчал Цент сквозь скрипящие зубы. – Только царь-батюшка за порог, как они все дела побросали, на служебные обязанности забили, и теперь, поди, пьют да гуляют. И у кого-то еще хватает наглости о какой-то демократии заикаться. Какая, к лешему, демократия, ежели эти паразиты работают только пока над ними Цент с дубиной стоит? Ох, чую, придется раскрутить маховик репрессий. Этакое безобразие, потому что, терпеть никак нельзя. Многим, ой, многим, предстоит посетить теремок радости.

Цент был полон решимости ворваться в Цитадель и с ходу начать сечь нерадивых холопов, но когда они подъехали к воротам, то выяснилось, что те распахнуты настежь, и никакой охраны подле них нет. Точно так же не было людей на стенах, да и вообще, сколько князь ни вертел головой, он не видел ни одного своего подданного. Гнев сменился тревогой, и та стремительно нарастала. Почти не сбавляя скорости, Цент влетел в распахнутые ворота, и резко ударил по тормозам.