– Мать твою! Да что же это? – простонал князь.

Площадь, раскинувшаяся сразу за воротами крепости, была безлюдна. А ведь здесь всегда, и днем и ночью, толпился народ, происходила торговля, совершался обмен, плюс тут же находилось одно из питейных заведений, никогда не страдавшее от недостатка клиентов. И вдруг – никого.

– Что происходит? – спросила у Цента Инга. На спутника она смотрела с тревогой. Таким она его еще не видела. Тот страшно побледнел и выглядел напуганным.

– Не знаю, – пробормотал князь, поспешно покидая автомобиль. Снаружи его самые страшные опасения подтвердились – над крепостью стояла мертвая тишина. Ни один звук не нарушал ее. И это в Цитадели, где шум и гам не стихали ни днем, ни ночью. Иной раз даже самому князю приходилось высовываться из окна своего терема, и диким голосом требовать от подданных, дабы те вели себя тише и не мешали венценосцу спать.

– Здесь никого нет, – заметила Инга, тоже выбравшись из машины.

Вместе они медленно пошли по улице города, мимо пустых домов с распахнутыми настежь дверьми. В некоторые Цент заглядывал, и видел там одно и то же – полный порядок. Все было на месте. Не было следов штурма или боя, не было следов разрушения. Крепость находилась в идеальном состоянии. В ней только не хватало жителей.

Так, бредя по главной улице, они достигли княжеского терема. На его входе больше не стояла охрана, дабы пресекать попытки черни попасть на прием к самодержцу, и, тем самым, отвлечь оного от высоких дум. Двери резиденции были распахнуты настежь – входи, кто хочешь, бери, что приглянулось. А взять-то было что, ибо Цент набил свой терем самыми лучшими и красивыми вещами. Одно чучело медведя чего стоило – когда его вносили, пришлось даже стену разбирать, ибо в дверь топтыгин не пролезал. А сколько дорогих ковров! Сколько мебели из ценных пород древесины! Сколько серебряной посуды – а с иного металла князь себе кушать не позволял. И все это добро никто не охраняет.

Цент вошел в свою резиденцию, держа в руке волшебный топор. Он уже догадался, что в его отсутствие дома произошло нечто страшное, и теперь прикидывал, могли ли темные силы, забрав всех его подданных, оставить ему какой-нибудь неприятный сюрприз.

– Ты здесь живешь? – шепотом спросила Инга, поражаясь открывшейся ее очам роскоши. Казалось, она угодила в хоромы какого-то варварского вождя, который долго и самоотверженно грабил цивилизованных соседей, стаскивая к себе все мало-мальски красивое. Притом красивое по его, варварским, представлениям.

– Жил, – ответил Цент, который вдруг понял, что ему одному, без сотен подданных, эти царские палаты и даром не нужны. Что он станет тут делать один? Бродить по пустым залам? А кто убираться будет? Кто князю покушать сготовит? Кто его, в конце концов, развлечет, дабы скуке не отдался?