Стражник ушел и вернулся до приятного быстро.

— Идите со мной. Только вы, сир. Оруженосец пускай останется.

— Не беда.

Джоакин зашагал по коридорам замка. Его повели вверх, вверх, еще вверх. Нижние этажи, видимо, заполняли искровые машины: с них доносился ворчливый гул, то и дело попадались механики в серых мундирах. Но выше третьего этажа начались графские покои — и сразу стало тихо, роскошно, бархатно. Приемная Эрроубэка оказалась на самом верху. Под ее окнами лежал гребень плотины, и справа синела спокойная вода, а слева, далеко внизу, в бездне, взбивалась хлопьями пена.

— Красивое место для замка, не так ли, добрый сир? — спросил граф Эрроубэк, поднимаясь навстречу гостю.

Насколько Джоакин понимал в родовых чертах (понимал он, правда, немного), граф был из еленовцев: тщедушный, невысокий, глазастый. Взгляд остер, как наконечник стрелы, бородка клинышком — как ее же оперение. По седине и морщинам на лбу ясно, что возраст графа подошел к полувеку.

— Великолепное место, милорд, — признал Джоакин. — Имей я надежду хоть когда-нибудь разжиться замком, мечтал бы о таком, как ваш.

— Х-ха! — граф улыбнулся. — Неплохо сказано. Присаживайтесь, сир. Желаете вина?

Джоакин кивнул.

— Сир Беллем, будьте добры… — попросил граф, и рыцарь, стоявший у него за плечом, наполнил кубок гостю. — Позвольте представить моих верных вассалов: сир Беллем, сир Морриган, сир Спайк.

Джоакин оглянулся на двух остальных рыцарей, несших вахту у двери. Не многовато ли охраны?.. У графа, видимо, есть причины осторожничать.

— А как ваше имя, добрый сир?

— Меня зовут Джоакин Ив Ханна… — он пожал плечами. — Вряд ли это о чем-то скажет вам. Важно не то, кто я, а кто прислал меня.

Граф щелкнул по листам бумаги на столе:

— О, да, несомненно! Я безмерно счастлив тому, что ваша госпожа оказалась жива. Поднимем же кубки за ее здоровье!

Они сделали это, и граф продолжил доверительным тоном:

— По правде, у меня имеются некоторые разногласия с нынешним, так бы сказать, правителем Альмеры. Если волею Светлой Агаты дела обернутся так, что ваша госпожа встанет во главе герцогства, то я вознесу самые жаркие молитвы благодарности. Алеридан — ее по праву.

— Никто не достоин власти больше, чем миледи, — сказал Джо.

— Как это верно! — кивнул граф. — А если прибавить сюда некоторую награду, обещанную мне в письме, то возвращение миледи делает меня не просто счастливым, а счастливейшим из смертных. Я готов осыпать золотом того, кто спас ее от верной смерти!

— Это был я, милорд, — сказал Джоакин.