Королева спрятала зевок в складках веера, собралась было встать, но передумала, по вскинутым лицам отмечая: то, что стало причиной общего волнения, не так уж далеко и значит, вот-вот явится на балкон.

Ноттэ и прежде предпочитал захаживать в гости ночью или на рассвете, – знала Изабелла по опыту. Сын заката не уважал суету и сплетни, он возникал призраком, обсуждал важное и пропадал, оставаясь невидимкой для любых дозоров, даже для сплетен дворца. Вот и сейчас проберётся по крыше, зацепится за густые пряди вьющейся кудрями лозы – и вмиг спрыгнет на балкон.

– Клянусь седалищем мученика Хосе, – король ни с того, ни с сего припомнил одну из любимых присказок опального пса Эспады. Охнул и попятился, оградив себя знаком стены.

Оллэ сделал два шага назад, даже Кортэ качнулся от перил, улыбнулся, блеснув радужной складкой змеиной чешуи на висках. Королева начала подниматься из кресла – но сразу села вновь, обмахиваясь веером.

– Адела! Сделай мне успокоительного, и покрепче, – велела она, рассматривая гостя и щелкая пальцами. – Патор, это по вашей части. Мы видим то, что видим? Или нам зажмуриться и отвернуться от ереси? Боже, как мудро было назначить разговор на время крепчайшего сна придворных!

– Скоро пропадут, не тревожьтесь, – прошелестел вплетенный в ветер голос Ноттэ, знакомый и почти не изменившийся. Новый гость рассмеялся и добавил: – Можете отнести исчезновение к заслугам нашего достойного патора. Факундо, как я рад видеть именно вас в столь высоком сане и вдобавок – в добром здравии.

Сын заката, одетый в светлую рубаху и узкие штаны до колена, присел на перила, помогая себе кончиками пальцев держать равновесие и постепенно складывая крылья – длинные, жемчужно-серые с белой изнанкой, формой напоминающие те, какие бывают у крупных чаек. Постепенно ветер, поднятый их движением, иссяк. Ноттэ повел плечами, встряхнулся – и крылья стали медленно, словно бы нехотя, пропадать.

– Зоэ удивительная плясунья, выволокла меня сюда, хотя время мое иссякло, – отметил Ноттэ, спрыгивая с перил. – Весьма странно опять пребывать в теле, но я стараюсь вспомнить то, что следует.

– Нот! – голос Кортэ сошел в хриплый шепот, сын тумана рванулся вперед и сгреб гостя в охапку, то ли удушая, то ли обнимая. – Вот черт, и вправду, настоящий ты. Дыши, и не вздумай пропадать!

– Учитель, – Ноттэ осторожно высвободился и шагнул к Оллэ. Чуть кивнул, скользнул к креслу и неуверенно, опираясь на подлокотники, сел. – Так… я справился.

– Однако же вы снова явились, удивляя меня, – признала королева. – Что это было – ну, слегка похожее на крылья?