И снова змей вился в расплавленном песке стен, и жар вынуждал людей отступить. Только патор упрямо оставался на месте, да Оллэ стоял рядом, окутывая себя и спутника вихрем ледяного ветра. Патор широкими жестами намечал узор, змей скользил, вплавлял замысел в недра стены. Когда высший служитель Эндэры и Тагезы потерял сознание, сын шторма подхватил его и унес подальше от чудовищного жара, передал на попечение сэрвэдов.

Кортэ последний раз кивнул, подхватил тело Абу и понес в гробницу, усадил правильно и выбрался из невыносимой жары.

Начали заделывать проем двери. Королева еще немного посмотрела издали, скучая без должной свиты. Приказала подать карету и поднялась на холм, принюхиваясь к прокаленной жаре. Воздух был плотным и влажным, оттого жара казалась вдвойне невыносимой. Адела, всхлипывая, съежилась в уголке кареты, герцог сел рядом с женой, беспомощно вздыхая и гладя её по голове.

В недрах слоистой, частично прозрачной и потому выглядящей загадочно и объемно стены гробницы, королева заметила след узора, созданного трудами патора: кровлю намерений, знак, единый для двух верований, пусть и с несколько разным внутренним смыслом.

Последние работы завершились, огненный змей сгинул, чуть погодя унялся ливень. Оллэ, утомленный до крайности и заметно осунувшийся, подошел к карете и поклонился.

– Мне пора, ваше величество. Я проиграл битву, не сохранил ученика и не оказал вам помощи, когда она была особенно важна. Примите мои извинения, я стар и едва ли снова спущусь с гор в населенные долины. Там… – он поморщился и сглотнул. – Там дышится легче. Прощайте.

Отвернуться и удалиться сыну шторма помешал шлепок по спине, едва не сваливший его с ног. Кортэ выглядел много хуже, чем утром – если такое вообще возможно. Королева невольно поежилась и плотнее закуталась в шаль, ужасаясь зрелищу сплошных язв и волдырей, шрамов и кровоподтеков. Было совершенно неясно, почему упрямец еще на ногах и каким чудом он жив, сохраняет сознание, сожженное болью…

– Точно, мы отбываем на остров Отца ветров, – прохрипел Кортэ, повиснув на плече Оллэ. – Там вдоволь воды, свежего воздуха и прохлады. Туда уходит в ночь Энрике, он выжил и это для всех – хорошо! Иларио тоже с нами, он выжил и это для него – адски плохо!

– Вы, граф, стали склонны к простым речам, полагаю, таково влияние жены на вас, – Изабелла разрешила себе улыбку. – Позволите предложить вам карету?

– Как же, позволю. Буду благодарен.

– Пустое, – королева отказалась от мелочного торга. – Дон Оллэ, вы отбываете все вместе? Тогда лучше заложить две кареты.