— Твой заказчик, — повторил Джон. — Ну хватит, Джил. У нас с тобой один и тот же клиент: меценат Фернакль.

— Нет, — сказала Джил. — Видела я твоего Фернакля. Специально ездила, надо же было взглянуть. На потерпевшего. Старый, высокий, седой. Не видит ничего, слепой, как крот. Мой — молодой, черноволосый. Приземистый такой коротышка. Ниже меня на голову. Лицо без особых примет. Зовет себя — аптекарь.

— Аптекарь? — недоверчиво переспросил Джон.

— Аптекарь, ага, — согласилась девушка. — Так и сказал. Только он такой же аптекарь, как я сама.

— А ему-то откуда известно?

Джил пожала плечами.

— Не знаю, — сказала она. — Говорит, давно интересуется этими… Па. Да только не так уж много ему известно. Иматега куда больше знает.

Джон крякнул и выпил пива.

— Ладно, — сказал он. — Проехали. А зачем понадобилась моя помощь? Ты ведь успела разузнать больше, чем я. Могла бы промолчать и сама копать дальше.

Джил затушила самокрутку.

— Сложно очень, Джонни, — сказала она. — Тяжко за ними идти. И опасно.

Она смотрела на Репейника. Солнце светило через стекло в окошке, и от этого глаза русалки наливались блеском. А на дне зрачков — если знаешь, куда смотреть — притаился кошачий зеркальный огонь.

— Ты одного только вёл — и то едва к богам не отправился, — сказала Джил. — А я четверых выследила. До съёмных квартир, как ты. И у каждого амулет нашёлся. Скажешь — тоже в музеях спёрли? Или на рынке купили? Вещицы-то чистого золота. И не вчера их отлили, ты сам видел. Древние это хреновины, Джон. Как и хозяева ихние.

Джон кивнул. Ему стало не по себе.

— Скажи, — произнес он нехотя, — а там, где ты была, в тех квартирах — ты ничего не нашла…

— Нашла, — покивала Джил. — У одного — руки в шкафу. Кисти, отрезанные, левые все. Воняли — страсть. У другого кожи шмат, с татуировкой. Кожа в спирту была, не воняла. У третьего — тоже руки, но правые. Четвертый девчонку в сортире мёртвую держал, целиком.

— Олмонд, — поморщился Джон.

— А, точно, ты ж там тоже был, — вспомнила Джил. — Я за ним ведь следила. А когда ты успел?

— Позавчера, — буркнул Джон — вечером.

— А я — в тот день, когда он тебя… — девушка замялась, и Джон с удивлением взглянул ей в лицо. Джил нахмурилась: