Джон поморщился.

— Будет заказ — выследим. Да только его месяц назад поймали. Вроде.

— Шлюху на прошлой неделе опять зарезал кто-то, — откликнулась русалка.

— Опять ты за своё, — терпеливо сказал Репейник. — Не пойму, как ты работать можешь с такими взглядами на жизнь. Ну, иди и лови этого маньяка.

— И поймаю. Только денег поднакоплю. Жить ведь надо на что-то, пока ловить буду.

— Во, — назидательно поднял палец Джон. — Так вся жизнь и проходит. Обещаешь себе что-то, вот-вот займешься, только завтра-послезавтра, потому что сегодня денег нет, или голова болит, или в прачечную надо… Я просто, Джил, постарше тебя буду. Знаю, как оно бывает, когда кому-то добро хочешь сделать. И хорошо, что так бывает, потому что в лучшем случае ничего не выходит. А в худшем… От добра добра не ищут.

— Это ты так думаешь.

— Это нормально — так думать, — возразил Джон. — Пока человек хочет добра для себя — всё в порядке. Если он неплохой, человек этот, то личное добро для него примерно совпадает с общественным. Вот возьмём Хонну Фернакля. Он — меценат, делает себе рекламу, торгует собственной рожей на всяких выставках. Заодно продвигает науку, учёным помогает подняться. Такое добро — нормальное, правильное. А вот когда я… — он замолк, поняв, что свернул не туда, но было поздно.

— А вот когда ты одну девчонку решил спасти заколдованную, то пол-деревни полегло, — закончила Джил. — Всё ясно. Можешь дальше не говорить. Давай лучше на улицу погляди. Я тут… Сейчас вернусь.

Джон, покряхтывая, подполз ближе к окну и стал смотреть вниз, а Джил встала и, пригибаясь, ушла в темноту. Потом где-то вдалеке зажурчало. Джил была девушкой простой, без предрассудков, и, если ей случалось безвылазно сидеть несколько часов кряду на холодном чердаке, то… Кстати, и мне надо бы, спохватился Джон.

— Работаю я не для того, — бросила Джил, вернувшись и садясь на матрацы. — Не для добра.

— А для чего? — рассеянно спросил Джон. На улице никого не было, только одинокий фонарщик маячил вдалеке, гася ради экономии каждый второй фонарь.

— Я доказать хочу.

— Что доказать-то?

Джил засопела.

— Что человек, — сказала она наконец. Джон оторвался от созерцания улицы и удивленно глянул:

— Как?

Девушка сжала губы.

— Я ведь кем была? — тихонько спросила она. — Сначала — соплюха обычная, деревенская. Потом — монстрой стала, страшилой. Всех пугала, все от меня бегали. Потом ты пришел… Ну, да… Хорошо было.

Джон сглотнул.