– Толпа не пощадит ни вас, ни ваших близких. Подумайте о брате.

– Хватит уже. Вы этого не сделаете. Вы слишком правильный и честный, чтобы опуститься до подобной гнусности… – голос предательски дрогнул. – В этом и заключается ваша слабость, вы играете по правилам…

Инквизитор даже не представлял, какие мучения доставлял своими прикосновениями, словно дразнил умирающего от жажды путника миражом прохладной и чистой воды в источнике… Я облизнула губы, на секунду поддавшись соблазну послать все к демону в глотку и нарушить собственное слово. Но тогда от меня вообще ничего не останется… Тогда я перестану быть вояжной Ланстикун… «Слово вояга – непреложный закон, который не может быть нарушен, иначе ты уже не смеешь себя так называть…» И кем же я тогда стану, бабушка? Кем я стану? Да никем, я просто перестану быть…

– Почему вы упрямитесь? – с Кысея слетела неуместная маска прожженного интригана, и он говорил с горечью и усталостью, не сводя с меня глаз. – Серый Ангел вас просто использует. Он подставляет вас этим браслетом. Если вас с ним поймают, я уже ничего не смогу сделать. Я не стану ничего вам предъявлять, просто верните браслет и скажите, где Ангел, пожалуйста…

Я смотрела на него, отчаянно желая, чтобы он не отпускал моей руки, но вслух сказала иное:

– Интересно, если я расквашу вам нос и расцарапаю морду за то, что вы распускаете руки, это не будет нарушением данного вам слова? Это будет всего лишь защитой от ваших домогательств, верно?

– Это будет нападением на сановника Святой Инквизиции, – выговорил Кысей и неожиданно провел ладонью по моей щеке. – Хотите, я освобожу вас от данного обещания?

Мне показалось, что сердце выскочит из груди в радостной надежде. Голос пропал, поэтому я лишь малодушно кивнула.

– Укажите на Серого Ангела. И тогда вы свободны от данного мне слова.

Да уж, всего ничего… Я расхохоталась ему в лицо, даже слезы выступили. Кысей отпустил мою руку и поднялся на ноги.

– Я его все равно поймаю, – с мальчишеским упрямством пообещал он мне.

– Ага, а я когда-нибудь стану святой, – выдавила я, утирая слезы. – Не волнуйтесь, господин инквизитор, Серый Ангел вас больше не потревожит, скоро я уеду вместе с ним. Как и обещала, исчезну из вашей жизни, так что уймитесь уже наконец. Вы же мечтали от меня избавиться.

Его лицо пошло некрасивыми красными пятнами, а глаза потемнели. Он злился и ревновал. Ревновал меня ко мне же… Смешно, но я уже устала от шуток Единого.

– Посмотрим, кто будет смеяться последним, госпожа Хризштайн, – бросил Кысей, направляясь к двери. – Особенно после того, что случилось на маяке.