— Входите… эмм… — растерялся отец Васуарий. — Рад видеть… имею честь… чем могу…

— Это я могу, — зычно прогудела я и плюхнулась в кресло. — Дело есть. Сердечное. Но папенька против.

— Простите, не понимаю, причем тут…

— Да не егози ты, дедуля, — великодушно разрешила я. — Слыхала я, надежно тут у вас, никто не узнает. Только вишь че…

Я делано задумалась и полезла в торбу, расшитую бубновыми рубинчиками. Достала оттуда пергамент, испещренный бессмысленным набором слов, и протянула старику.

— Грамоте я необучена, но мне тут присоветовали… эту… как ее?.. Тпругра… Типасра… А! Короче! Какую-то графию!

Я с тревогой следила за казначеем. Он водрузил очки на переносицу и взглянул на текст. Его брови поднялись еще выше и грозили переползти на затылок.

— Вы про типографию, должно быть? — осторожно спросил он. — Вы хотите заказать оттиск вот этого?

— Точно! — от избытка чувств я грохнула кулаком по столу, казначей вздрогнул и едва успел поймать очки, соскочившие с носа.

— И в газету! — не унималась я. — Чтоб все узнали!.. Ты подумай, охальник какой!.. Жениться обещал!.. А вот неча тут!.. Пусть знают!

— Про что знают?

— Да про Шульца!.. — я погрозила пальцем перед лицом у старика. — От меня еще никто не уходил!.. Или пусть женится, или я его так ославлю!..

— Понятно, понятно… — отец Васуарий аккуратно сложил очки. — А кто вам эту бессмы… этот текст составил?

Я выдохнула с облегчением.

— Так папенька и составил! Упирался, но я его как прижала!.. А куда денется! Вот они у меня все где! — и подсунула сжатый кулак под нос казначею. — Сколько?

— Дайте подумать, — пробормотал он, окидывая меня внимательным взглядом и просчитывая, сколько можно взять с глупой дуры. — Пятьдесят золотых?..

Я грозно нахмурила насурьмленные брови, и старик просиял.

— Если у вас с собой нет всей суммы, то вы можете придти позже, с вашим па…

— Ты че мне тут заливаешь? — рявкнула я. — Почему так дешево? Обдурить хочешь?!?

Казначей судорожно сглотнул и замотал головой.